Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

Голос сорвался на крик.

— А паспорт? Как ей выдали их без паспорта?

— Думаю, она показывала свой.

— Но…

— А видели то, что она хотела. Твоя матушка стала сильной ведьмой, Уля.

И вот что Ульяне теперь с этим делать?

Доказывать, что она — это не она? Если видео есть, а оно должно быть, потому как мама никогда не была глупой, то в суд идти бессмысленно.

Свидетели, опять же. Те, кто договора составлял, подавал, они Ульяну опознают, а не маму.

А хуже всего, что от такой силы мама добровольно не откажется.

— Но вопрос, зачем ей это…

— Ради силы? — предположила Ульяна. И сама же себе ответила: — Да нет, какой смысл. Сила у неё и так была. Второй раз продать?

— Не получится.

— Тогда чтобы я договор исполнила?

— Тебе в любом случае придётся или исполнить его, или расторгнуть.

То есть, вот эти кредитные долги к договорам отношения не имеют? Тогда зачем? Мама, она же никогда ничего не делала просто так.

— Вы пойдёте со мной? На встречу?

— Думаю, — бабушка улыбнулась. — Я буду там совершенно лишней. А вот женихов возьми. И остальных тоже…

Ульяна повернулась туда, где Мелецкий, растопырив пятерню, махал перед самым носом демона.

— А… прабабушка зачем тогда? Ну, с этим договором… с Мелецкими? Может, у неё спросить можно?

— Что именно?

— Она ведь знала про договор с демонами.

— Про то, что договор заключён, да, знала. Но подробности — вряд ли. Как правило демоны не жену ищут.

— А что?

— Душу, которую могут подчинить. Когда мать отдаёт нерождённое дитя, то отдаёт с ним всё, и свою к нему любовь, и его к ней.

Антонина Васильевна вздохнула:

— А любовь — страшная сила. Её взращивают, а после переделывают к цепи, которые приковывают отданное дитя к демону. И тот становится всем — матерью, отцом, самим смыслом жизни. Он не просто служит хозяину, но делает это со всею страстью, если так можно выразиться. Он исполнит любой приказ, даже на мгновенье не задумавшись, что он делает. Он отдаст хозяину и силу, и жизнь, и всё-то, что у него есть.

То есть, Ульяне, можно сказать, повезло.

— А Данила при чём?

— Договор связал его с тобой. Так что есть ещё один способ. Древний весьма. О нем в законах ни слова.

— Почему?

— Зачем, когда и так все знают. Или знали, — поправилась бабушка.

— И что за способ?

Теперь уже демон махал растопыренной пятернёй перед лицом Данилы. И когти выпустил. Те поблескивали чёрными искорками.

— Он может вызвать демона на смертный бой, одолеть его и вырвать сердце. Тогда все узы клятвы спадут.

Ульяна посмотрела снова.

Демон протянул руку, вот точно маникюром хвастаясь, и Мелецкий наклонился, заодно и пальцем по когтю постучал. Не похоже, чтоб он собирался вырывать кому-то сердце.

Да и демон…

Бабушка вздохнула:

— Кто ж знал, что времена настолько изменятся.

Ну да.

[1] Весной 1824 года Пушкина направили в города Херсон и Елисаветград для сбора сведений о саранче. Он должен был подготовить доклад о передвижении саранчи, о количестве и мерах, которые принимаются по её уничтожению. По итогам командировки был составлен приведённый выше доклад. Кстати, командировочные в 400 рублей канцелярист Пушкин со спокойной совестью истратил.

Глава 4

О некоторых особенностях козлиной сущности и бытия

Глава 4 О некоторых особенностях козлиной сущности и бытия

Его возбужденное мужское начало не давало ей упасть.

Суровая правда любви

В животе слегка урчало. Ночная прогулка вызвала лёгкую изжогу, а ещё оставила привкус дыма и облачка его, которые время от времени вырывались из ноздрей. А когда случалось икнуть, то и искры виднелись.

— Мне кажется, коллега, — Профессор первым подошёл к Филину, — у вас выдалась весьма бурная ночь.

— Ага, — Филин икнул, выпустив сноп искр.

— Не будет ли с моей стороны дерзостью поинтересоваться, что произошло? Я ощутил сильнейшие колебания магического поля, но, признаться, изначально решил, что рождены они очередным обрядом.

— Обрядом?

— Ведьмы чаровали. А потом ещё дождь прошёл.

Дождь — это да. Дождь Филин заметил. И не столько заметил, сколько прочувствовал, потому что шерсть его промокла, и в другой какой день он, верно, начал бы мёрзнуть, но тогда мокрая шерсть лишь охладила организм, позволив переварить магический артефакт.

— Природа откликается на силу. Не хотите ли прогуляться? Трава после дождя имеет особенно нежный вкус. Я заметил здесь неподалёку заросли заячьей капусты. Пробовали когда-нибудь?

— В детстве.

— Человеком?

— Ну да.

— Тогда это совсем-совсем иное. В козлином обличье вкусы меняются. А ещё там молодые листья папоротника и кора.

— Её тоже жрать?

— Я бы сказал, что лучше вкушать. Но если вам удобнее жрать, то ничего не имею против.

Показалось, что Профессор издевается. Вот аккурат как те, из высшего света, которые вроде спрашивали и понятное, а Филин отвечал, но всё равно чувствовал себя идиотом.

Отказаться?

— Пошли, — кивнул он. — Только это, недалеко. А то я…

Он вновь икнул и теперь из пасти вырвался огонёк.

— Съел что-то не то?

— Безусловно. Я вижу.

Профессор важно кивнул:

— Есть такая проблема. И у меня случались инциденты, даже, я бы сказал, казусы. В самом начале, когда я только осознавал изменившиеся обстоятельства моей жизни и задался целью определить границы нового своего бытия, — Профессор чуть прибавил шагу, уводя со двора. — Вы, главное, дышите в сторону…

Филин дыхнул.

Козлы, дышащие огнём, ему как-то не встречались. Но стоило признать, что в этом что-то да было. И изжога уменьшилась. А когда он сорвал веточку чего-то белого, так и вовсе хорошо стало.

Ненадолго.

— Так вот, магические артефакты на вкус куда многообразней травы.

— То есть и вы…

— Случалось, — Профессор решил проявить скромность.

— И как оно потом?

— По-разному.

— Я не хотел их есть. Я ж не свихнулся в конец, а оно как-то вот само. Раз и… и потом тоже.

Глина вон до сих пор на зубах похрустывала. Щётку, что ли, попросить? Зубную?

— Понимаю. Сам сталкивался с невозможностью противостоять примитивным желаниям. По моему глубокому убеждению виноваты два обстоятельства. Во-первых, козлиная сущность… не