Воронцов. Перезагрузка. Книга 5 - Ник Тарасов

И уже через час мы сидели за большим столом во дворе и пили чай из новых фарфоровых чашек.

Глава 4

На следующий день выдалась ясная погода. Солнце, приятно грело, обещая теплый день. Я стоял на крыльце, попивая травяной отвар и наблюдая, как просыпается деревня.

Крикнув Петьку с Ильёй, которые возились с телегой неподалеку, я жестом пригласил их подойти. Они приблизились, с любопытством глядя на меня — видно было, что ждут какого-то нового поручения или идеи.

— Есть у меня одна задумка, — начал я, отставляя кружку. Нужны будут ваши умелые руки.

Мужики переглянулись, явно заинтригованные.

— Всё, что скажете, Егор Андреевич, — отозвался Петька, поправляя рубаху. — Какая работа требуется?

— Хочу вам показать, как делать одинаковые чашки, — объяснил я. — Чтоб все как одна были, ровные, красивые.

Это их заинтересовало. Петька даже подался вперед:

— А как это, Егор Андреевич? С формой какой, что ли?

— Именно, — кивнул я. — С формой. Пойдемте в сарай, там и покажу. — Для начала, — начал я, доставая заготовленные материалы, — нам понадобится липа. Самый мягкий материал для резьбы.

Мы взяли липовый брусок, и я показал, что нужно делать. Петька быстро подхватил идею. Вооружившись ножами и стамесками, мы принялись вырезать из липы деревянную чашечку, стараясь сделать её идеально ровной, с тонкими стенками.

Работали быстро и дружно. Петька грубо обтесал форму, Илья аккуратно выбрал внутреннюю часть, я же следил за тем, чтобы стенки получались ровными и одинаковой толщины по всей окружности. Стружка летела во все стороны, запах свежего дерева наполнил сарай.

— Вот так, осторожнее, — направлял я движения Ильи, когда тот слишком усердно взялся за внутреннюю часть. — Не спеши, дерево никуда не убежит.

Где-то за пару часов кропотливой работы у нас получилась вполне себе хорошая деревянная чашечка. Не слишком большая, но достаточная для чая или сбитня. Петька с гордостью вертел её в руках, разглядывая результат нашего труда.

— Добро, — сказал я, — теперь переходим к следующему этапу.

Далее взяли глину, предварительно размоченную и хорошенько вымешанную, чтобы не было комков. Я показал, как нужно облепить этой глиной нашу деревянную чашечку, сделав некий комок, в котором была та самая чашечка.

Я сделал форму более квадратной для удобства последующего разделения на части. Мужики с интересом наблюдали за моими действиями, явно не понимая, к чему всё идёт.

Когда глина чуть подсохла, но ещё была слегка вязкой, я достал подготовленную заранее проволоку. Ещё накануне с помощью зубила сделал на ней засечки, чтоб получилась своего рода проволочная пила. Петька с Ильёй с любопытством разглядывали этот инструмент, никогда прежде не видя ничего подобного.

— Смотрите внимательно, — сказал я, беря глиняную форму. — Сейчас я аккуратно распилю её на две половинки.

Мужики затаили дыхание, когда я начал осторожно разрезать форму проволокой. Она легко входила в подсохшую, но ещё мягкую глину, разделяя комок ровно посередине. Через несколько минут у меня в руках было две половинки глиняной формы с отпечатком чашки внутри каждой.

— Вот и наша форма, — объявил я с некоторой гордостью. — Теперь нужно её хорошенько просушить и обжечь.

Мы пошли на лесопилку и поставили обе половинки получившейся формы в печь, чтоб те высохли и затвердели. Жар печи быстро превратил мягкую глину в твёрдую форму для будущих чашек.

Через пару часов форма была готова — крепкая, с чётким отпечатком чашки внутри. Петька с Ильёй рассматривали её с нескрываемым восхищением, начиная понимать мой замысел.

— Теперь можно делать чашки, — объяснил я. — Много одинаковых чашек.

В это время мужики, следуя моим указаниям, уже мешали новую порцию глины. Я показал им, как добавить немного песка, чтобы после обжига чашки получились более прочными, не трескались от перепадов температуры.

— Вот так, — демонстрировал я, вымешивая глину до однородной консистенции. — Чтобы ни комочка не осталось.

Когда бисквит был готов, я взял немного, скатал его в шар и положил на одну половинку формы. Сверху накрыл второй половинкой и сильно прижал. Излишки выдавились по краям.

— Вот так и делаем, — пояснил я, снимая верхнюю половинку формы. — Внутри остаётся идеальный отпечаток чашки.

Осторожно извлёк получившуюся сырую чашку из формы. Она была точной копией нашей деревянной модели, только из глины. Края были неровными, но их легко можно было обрезать ножом.

— Теперь ваша очередь, — сказал я, передавая форму Илье.

Он быстро освоил процесс. Набив руку, мы обнаружили, что используя форму, нам буквально за пару часов удалось сделать порядка двадцати абсолютно одинаковых чашечек. Да, без ручек, но зато идеально повторяющих друг друга.

— Вот это да! — восхищённо выдохнул Петька, разглядывая ровные ряды заготовок. — И правда, все как одна!

— А для ручек можно отдельную форму сделать, — заметил я. — Или вылепить вручную и прикрепить, пока глина сырая. Но это уже в другой раз.

Мы поставили чашки обжигаться, а сами занялись приготовлением глазури.

Когда чашки подсохли, мы покрыли их слоем глазури и поставили на обжиг на ночь. Печь гудела, пожирая дрова, температура внутри поднималась всё выше. Я показал Семёну, как регулировать тягу, чтобы поддерживать нужный жар.

— Не передержи, — предупредил я. — Иначе глазурь потечёт и всё испортит.

На следующий день, к обеду, Семён сам лично принёс получившиеся чашечки. Они были великолепны, с учётом того, что делались по сути на коленке: ровные, с гладкими стенками, покрытые блестящей глазурью, которая местами приобрела красивый голубоватый оттенок из-за примесей в золе.

— Батюшки-светы! — выдохнул Петька, вертя в руках одну из чашек. — Вот это красота! И правда, все одинаковые, будто одна к одной!

Илья молчал, но по его лицу было видно, что он впечатлён не меньше. Взяв чашку, он удивленно рассматривал её на просвет.

— Тонкая какая, — заметил он с уважением. — И крепкая притом. А глазурь-то как ровно легла!

Я с удовлетворением наблюдал за их реакцией. Ещё одно знание из будущего успешно перенесено в прошлое. Пусть это всего лишь способ делать одинаковую посуду, но такие мелочи постепенно меняли жизнь в деревне, делали её чуточку легче, удобнее.

— А ведь так можно и другую посуду делать, — задумчиво произнёс Петька. — И миски, и кувшины… Только форму другую вырезать.

— Именно, — кивнул я. — И не