Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс

— Мы ещё не приехали? — почёсывая грязную шею, спросил он.

— Как видите, Михаил Александрович.

— И долго нам ещё ехать?

Григорий взглянул на карманные часы и ответил:

— Ещё часов пять.

— До Вьетнама за это время точно не успеем. Могу предположить, что мы едем во Владивосток.

Лейтенант промолчал, да Градов и не рассчитывал на ответ. Он взял лежащую на сиденье флягу и промочил горло, а затем взглянул в окно.

Пейзаж был знакомым. Слишком знакомым, и от этого вся кожа покрылась мурашками.

Градов прильнул к стеклу, его сердце колотилось, как у загнанного зверя. Вот теперь он был готов к бегству. Даже подумал, а не выпрыгнуть ли из машины на ходу. Но это было бы глупо. Всё равно он не убежит — путь из темницы по коридору дал ясное представление о физических возможностях Михаила.

— Это владения Градовых, — сказал он, ткнув пальцем в стекло, как ребёнок. Улыбался он точно так же, широко и наивно. — За теми холмами начинаются наши земли.

— Да, — произнёс Григорий.

— Это был не вопрос.

Михаил увидел, как на горизонте поднимается дым. Чёрный, маслянистый столб, который издалека казался неподвижным. Как мрачная колонна, подпирающая небо.

— Что происходит? Снова война?

— Может быть, — помедлив, ответил лейтенант. — Ваш брат Владимир принял титул.

Сначала Михаил обрадовался, что Владимир не сидит без дела. Он давно не видел брата, и понятия не имел, каким тот стал в Тибете. Но, похоже, по возвращении он не стал прятать голову в песок, а наоборот, принялся мстить за убитых родных.

Это хорошо. Месть — это прекрасно. Если есть на свете что-то лучше открытых пространств, свежего воздуха и яркого солнца — так это кровавая месть.

Но следом за радостью Михаила окатил ледяной страх. Снова война.

Война.

Смерть и хаос. Мёртвые друзья. Стонущие кони, разорванные бомбами. Кричащие люди, растерзанные магией. Стрелы. Пули. Пламя. Кровь, кровь и кровь.

Михаил сглотнул ком в горле. Он вспомнил запах горелой плоти под Орловкой и холмы, усеянные трупами от подножия до вершины. Вспомнил колоссальный огненный вихрь, который маги Муратовых обрушили на один из полевых штабов — там погибли воевода и майор Добрынин, отец Никиты.

Вспомнил, как он узнал о гибели отца. Будто снова услышал об этом впервые. Ощущение, словно в горло забили ледяной кол.

Михаил вспомнил, как после Орловки они отступали две недели подряд, постоянно подвергаясь атакам. Последний бой у поместья — грохот боевых артефактов, крики, предательство капитана Роттера и внезапная атака кавалерии Карцевых.

Та страшная вспышка магии, отсёкшая ему руку…

Градов с трудом сглотнул и обхватил культю уцелевшей рукой.

Граф Карцев сполна отплатил за это. Михаил продолжил сражаться и обезглавил его. Рука на голову — неплохой размен, если подумать.

Машина дёрнулась, выбивая из воспоминаний. Градов помотал головой и закрыл глаза. На языке вертелись десятки вопросов, но он уже понял, что у имперцев нет желания давать ответы. А может, и самих ответов нет.

К вечеру, проехав через Владивосток, прибыли на место. Местом оказалась колония на острове Русский. Она пряталась среди скал и встречала посетителей тяжёлыми воротами с имперским гербом. Красное солнце заходило прямо над ними, рисуя довольно зловещую картину.

— Четыре, шесть, семь… Восемь, — сказал Михаил.

— Что вы считаете? — надевая фуражку, спросил Антипов.

— Пулемётные вышки. Здесь содержатся особо опасные преступники или вроде того?

— Да.

— Превосходное местечко. Из одной тюрьму в другую. Стоило ли вообще проделывать весь этот путь?

— Здесь вам ничего не угрожает, Михаил Александрович.

— Как будто под поместьем Муратова мне что-то угрожало. Если не считать самого Муратова, я мог умереть только от скуки.

Антипов вышел и поговорил с охраной. Автомобиль досмотрели, а затем открыли ворота.

Когда машина остановилась во дворе, Градову открыли дверь. Он вышел, с трудом разгибая затёкшую спину. Отбросив с лица грязные волосы, он огляделся. Надзиратели ходили по стенам, а со стороны административного здания к машине приближался молодой мужчина в строгом костюме.

Пахло морем. Михаил глубоко вдохнул этот запах, и у него в который раз за день закружилась голова.

— Ладно, вынужден признать, что здесь всё же лучше, чем в подземелье у Муратова, — сказал он. — Надеюсь, мне дадут камеру с окном?

— Условия будут наилучшими из возможных, ваше благородие, — подойдя, сказал мужчина в костюме.

— Что, даже нормальный туалет вместо ведра? — осведомился Михаил.

— Э-э, да, — слегка растерялся мужчина и затем поспешно поклонился. — Меня зовут Артур Сафонов, помощник господина Базилевского.

Выглядел он именно как юрист. Ухоженные руки, проницательный взгляд и ужасно скучная причёска.

— Базилевский… — произнёс Градов. — Если это какая-то подстава, лучше скажите сразу.

— Никакой подставы, ваше благородие, — снова поклонился Артур. — Филипп Евгеньевич и ваш брат добились, чтобы вас переместили под охрану правительственных войск. На графа Муратова заведено дело о ненадлежащем обращении с пленным. Кроме того, сегодня днём было объявлено о прекращении огня.

Михаил осознал, что он стоит с открытым ртом. За время, проведённое в темноте, он потерял всякую надежду и теперь не мог поверить, что такое возможно. Что Градовы способны одержать хоть какую-то победу.

— Не беспокойтесь, вы в безопасности, — Артур указал на здание администрации. — Пойдёмте, я познакомлю вас с начальником колонии. После этого вас проводят в душевую, приведут парикмахера и накормят. У вас будет отдельная камера со всеми удобствами.

— Так, теперь давайте серьёзно, — придя в себя, Михаил шагнул к юристу, положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. — Только отвечайте предельно честно, хорошо?

— Конечно.

— Я сплю или умер?

— Ни то ни другое, ваше благородие, — улыбнулся помощник Базилевского. — Пойдёмте. Ваши мучения почти закончились.

Поместье барона Градова

В то же время

— Подождите, какие союзы? — спросил Никита. — Это кровные договоры?

— Да, — кивнул я.

— С кем? Серебряковы и Успенские?

— Насколько мне известно, Александр Петрович не заключал других союзов, — ответил вместо меня Базилевский и покачал головой. — Но Серебряковы, род вашей матери, были полностью истреблены.

Я уже знал об этом, но всё равно почувствовал, как по сердцу пробежал холодок. Усилием воли подавил неуместные