Тень «Пересмешника» - Артём Март

Муха тем временем ловким броском завалил своего врага. Оказался сверху, прижав того коленом и уперев в лицо отобранную палку. Дух под ним застыл, испуганно поднял руки.

— Всем стоять на месте! — крикнул Муха и добавил что-то на дари или пушту. Разобрать я не успел. Его слова были слишком резкими и какими-то змеино-шипящими. — Байст! Ни шагу ближе!

Духи застыли передо мной. Я, сгорбившийся, готовый к драке, — перед ними.

Только Волков продолжал бороться с душманом. Мы слышали их тихое, но временами резкое копошение. Сдавленные стоны борьбы и прилагаемых к ней усилий.

— Истода машо! — снова крикнул Муха на чужом языке.

— Из твой рот слова человека, как шакалий лай… — прошипел Мухе раненный мной душман.

— Заткни пасть, — холодно проговорил я, и взгляд духа тут же перескочил с Мухи на меня. — Иначе не сможешь завтра пережевывать пищу…

Все, а вернее почти все, замерли на своих местах, ожидая, что же будет дальше. Душманы, получившие советского кулака, не спешили нападать. Но и отступать явно не собирались.

Сложно было сказать — ловушка была запланированной и это месть хитрого и злопамятного хозяина чайханы Джамиля, или же мы ввязались во что-то более серьезное.

В любом случае и мы, и они ждали, кто же сделает следующий, решительный шаг.

— Стой, Шурави! Стой!

Я услышал голос, который не звучал прежде. Высоковатый, юношеский, он прозвучал внезапно.

Все в миг глянули на источник этого голоса.

Кричал душман, который боролся с Волковым. Они по-прежнему лежали на земле. Но дух обвил Волкова замком сзади, словно змея свою жертву. Он обхватил его ногами и руками. Приставил нож к горлу.

— Стой, шурави… — прошипел душман. — Стой. Нито горло резать!

Волков вытянул шею, стараясь держать голову подальше от ножа, уже царапавшего ему кожу.

— Стой! Горло резать! — повторил дух дрожащим от напряжения и адреналина голосом.

— Сука… Падла вертлявая… — просипел Волков сквозь зубы, вцепившись в обхватывавшие его руки.

— Ну что ж… — сказал я тихо и угрожающе. — У вас наш. У нас… Ваш.

При этих словах Муха сориентировался быстро. Он переломил палку об колено и тут же упер острый конец в горло душмана, что лежал под ним.

— Накар! Накар! — умаляющим тоном крикнул дух. — Накар! Не убивать!

— И что делать будем? — спросил я, заглянув душману со сломанной рукой прямо в глаза.

Глава 4

— Шурави крепкий… — Снова прошипел душман с раненой рукой. Он сгорбился, как зверь. Схватился за плечо своей сломанной руки.

Тогда из тени вышел тот самый незнакомец, за которым мы организовали погоню. Я уже давно заметил, что он не участвовал в драке. Мужчина просто появился из темноты, когда нас стали окружать, и так же резко исчез, когда все закрутилось.

Теперь он снова был тут.

Он приблизился к Волкову и тому духу, что приставил к его шее нож. Легонько стукнул замкомвзвода по сапогу.

Волков вздрогнул и вырвался.

Тогда душман проговорил что-то на дари. Он тянул слова. Разговаривал медленно, словно считал, что таким образом мы сможем понять нерусскую речь.

Дослушав его, Муха схватил своего пленника за плотно скрученную чалму, сильнее надавил острым концом палки ему на шею. Потом проговорил что-то незнакомцу угрожающим, полным стали голосом.

Я не стал спрашивать командира, что говорит этот человек. Все было понятно без слов. Он призывал нас сдаться. Да только так просто нас не возьмешь.

— Он говорит, — начал Муха без моего вопроса, — чтобы мы отпустили их человека и сдались. Тогда никто не пострадает.

— Они что-то задумали… — сказал я Мухе тихо.

Муха несколько мгновений помолчал. Потом снова крикнул душману что-то на чужом языке.

Незнакомец хмыкнул. Раненый, несмотря на сломанную руку, тоже хрипловато рассмеялся.

— Что ты им сказал? — спросил я.

— Сказал, — ответил Муха, сильнее надавливая коленом на грудь врага, — что если они хотят нас взять, то могут попробовать…

Некоторое время в переулке висела тишина. Только иногда ее нарушали звуки копания и схватившихся на земле противников и сдавленные, вперемешку с ругательствами, стоны Волкова.

А потом незнакомец что-то крикнул.

Из темноты на Муху немедленно бросился душман. Это произошло так быстро и так внезапно, что я едва успел заметить, как он, со всего размаха, врезал по голове командира крепкой палкой.

Не успел Муха завалиться, как душман кинулся на меня. Следом за ним из тьмы показались еще двое.

Первого я остановил.

Он бежал ко мне, замахиваясь своей дубинкой, но я, к тому времени уже развернувшись, просто пнул его ногой по бедру. Тот спотыкнулся и на полном ходу полетел на землю кувырком.

Я приготовился принимать следующего.

А потом голова разразилась настоящей болью. Резкой, яркой, как тысячи солнц. В глаза все тут же побелело. А потом наступила кромешная темнота.

* * *

— Как рука? — тихо спросил Юсуф, присевший на корточки рядом с Самандари.

Садо Самандари, сидевший на ящике, покривился от боли.

— Опухла. Шурави… Собака…

Они собрались у старого сарая, что был лишь одним из многих хозяйственных построек, развернувшихся в тесных улочках почти сразу за местным базаром.

Место казалось им идеальным — оно располагалось одновременно и не слишком близко, и не слишком далеко от мечети и главной площади кишлака.

Несколько мужчин тихо расселись на бочках и ящиках в небольшом захламленном дворике, отделявшем сарай от узкой складской улочки. Остальные же, кто помогал схватить шурави, растворились в тенях переулков. У них еще были дела.

Когда-то местные склады принадлежали богатым торговцам, жившим в Айвадже. Но после войны пришли в запустение, и ими почти никто не пользовался. Место было удачным, чтобы заточить здесь пленников. А еще дождаться их лидера.

Сумерки давно сменились ночной прохладной темнотой. Небо темное, почти черное, наполнилось светом множества звезд.

Несмотря на темень, было душно. Камень и глина, напитавшись за день солнечным теплом, теперь отдавали это тепло воздуху, спертому от почти полного отсутствия всякого ветра.

— В горы мне пока не уйти, — с некоторым разочарованием добавил Садо.

Юсуф больше ничего не сказал. Только потрепал моджахеда по груди. Встал и выпрямился.

Скрипнула дверь сарая. Оттуда, пригнув голову, выбрался Наимтулла.

— Ты связал их? — спросил молодого воина Псалай.

Голос его после драки звучал сипловато, а сам Псалай время от времени