Земский докторъ. Том 6. Тени зимы - Тим Волков

* * *

В школу Алексей Николаевич заглянул уже после обеда. С охотою повезло — с полдюжины уток подбил, и все Аглаино семейство бросилось их ощипывать да жарить… Точнее сказать, запекать, как гуся, с яблоками, чтобы отбить сильный запах тины.

Бывшая учительница (и, увы — бывшая невеста) сидела за столом, в окружении столпившихся кругом ребятишек, красивая худенькая блондинка в строгом темном платье.

— Так, Гриша, вот тебе «Граф Монте-Кристо»!

— О! Славно!

— Девочки, вы что в прошлый раз спрашивали?

— «Полианну», Анна Львовна!

— Ну-у, такого даже в городе нет! Вот вам «Маленькая принцесса»! Тоже про любовь. Василий! Ты, вижу, книжку принес… Понравилась?

— О-очень! Мы с отцом вместе читали… по очереди. Как Квентин Дорвард и король Людовик… Анна Львовна, а больше ничего такого нет? Ну, исторического.

— Да как же нет! Вот, тот же Вальтер Скотт — «Ивангое». Про рыцарей и благородного разбойника Робин Губа! Не читал?

— Да, вроде, нет. Давайте!

Гробовский так и стоял в коридоре. Ждал, когда дети разойдутся… Наконец, Анна Львовна, уже в пальто и шляпке, закрыла дверь на замок.

— Здравствуйте, Анна Львовна!

Женщина обернулась:

— Господи, Алексей Николаевич! Слышала, слышала про вас… что вернулись. Славно! Как же славно-то! И Аглае теперь легче… А у нас вот…

— Прямо не верится, что Иван Палыч вот так… — провожая Анну, прямо сказал сыскарь.

Серые глаза вспыхнули жемчугом:

— Вы знаете, я тоже не верю! Вот чувствую… Чувствую — жив, где-то… А где? Как? Почему? Ах, что же делать?

— Ничего, поищем, — сквозь зубы протянул сыскарь.

— Я вот, грешным делом, подумала — вдруг, да его кто-то подобрал, выхаживает? — взволнованно продолжала бывшая учительница. — Даже до дальнего хутора добралась — ну, на лесной кордон. Там лесник наш, дед Степан, да внучка его, Марьяна с мужем. Муж-то, Терентьев Елисей, инвалид войны раньше в Совете председательствовал… ну в том еще, с эсерам и меньшевиками. Гладилин и сейчас ему в исполкоме должность предлагал — отказался. Марьяна в городе жить не может! Ей и в Зарном-то суетно, привыкла на хуторе, в глуши… Ну, вот мы товарища Терентьева лесничим и оформили. Дед Степан-то староват уже! А Елисей, хоть и без ноги, а фору даст любому. Да еще с такой-то женой!

— Это правильно, лес пригляда требует! — Гробовский согласно кивнул. — Так Ивана Палыча на хуторе, я так полагаю, не видели… А чужих?

— А про чужих я и не спросила… А знаете, вам надо с отцом Николаем поговорить. Он же фотограф, по всем окрестностям бродит, природу фотографирует.

— Что, до сих пор?

— Ну да, — улыбнулась Анна. — Только жалуется, что с химикатами стало трудно. Знаете, его Петраков даже хотел в милицию пригласить, хотя бы внештатно. Создать экспертно-криминалистический отдел! Ой… я посоветую Красникову!

Алексей Николаевич поспешно согнал с лица улыбку. Бедный Красников! Два с половиной царских сатрапа у него уже есть, теперь еще священника не хватало до кучи.

— Анна Львовна, душенька! Вас ли вижу? — Анну вдруг окликнул какой-то седенький старичок в теплой смушкой шапке и черном пальто старинного кроя. — Господи… а мне в уезде сказали — школа-то пуста!

— Николай Венедиктович⁈ — ахнула товарищ Мирская. — Вы что же, голубчик, снова к нам? Насовсем?

— Да вот, решил вернуться… Хватит уже, поскитался.

Анна Львовна искоса взглянула на своего спутника:

— Этот вот, Алексей Николаевич, наш бывший учитель… Вернулся!

— Вот и славно, — покивал сыскарь. — Я так полагаю — уже и можно и школу открывать?

— Ну, вот! Один класс уже и откроем. Радость, радость-то какая! Мы так искали учителей… Николай Венедиктович, миленький. Идемте же скорее ко мне! Я вас чаем напою, поболтаем…

Улыбнувшись, Алексей Николаевич вежливо приподнял шапку:

— Я с вашего позволения, откланяюсь. Анна Львовна, забыл совсем — у вас нет ли подробной карты нашей местности?

— Есть! Даже целая книжка есть. Краеведческая! Там и карты приложены.

— Я тогда завтра зайду!

Анна Львовна и новый-старый учитель скрылись за дверями деревенского «Гранд-Отеля». Немного подумав, Гробовский направился к старой церкви — поискать отца Николая да кое-что у него порасспросить. Благо, погода прогулкам весьма даже способствовала: было тепло и пасмурно, но без дождя.

Алексей Николаевич дошел до рябиновой рощицы и уже собрался свернуть на ведущую к старой церкви тропинку, как вдруг услышал какой-то сильный хлопок! Да что там хлопок — выстрел! А за ним — и еще один.

Как сходу определил бывший сыскной и бывший военный, стреляли из револьверов… а вот жахнуло и кое-что посерьезней — похоже, обрез! Судя по звуку, стреляли где-то околице… и, вроде как, у больницы.

После того случая в подъезде старика-гравера револьвер Алексей Николаевич предпочитал всегда носить с собой. Тем более, что под пальто и совсем незаметно.

Больница… Интересно, что там такое может быть? На морфин кто-то польстился? Тогда уж, скорее — на спирт…

Переложив наган в карман, Гробовский быстро зашагал к больнице.

— Алексей Николаевич! Подождите…

Позади бежали двое. Председатель сельсовета Пронин с маузером и его помощник — задумчивого вида парень по имени Ферапонт с винтовкой.

— Я вижу вы вооружены… — запыхавшись, промолвил Пронин.

Сыскарь махнул наганом:

— Быстрее! Это у больницы, кажется… Стоп! А ну-ка, давайте кусточкам… Да, помаю — грязь…

Нырнув в придорожные заросли, представители власти подобрались почти к самому забору. У ворот стоял вполне городской фаэтон с понятым верхом, запряженный парой гнедых лошадей. Сидевший на козлах бородатый мужик лет сорока безмятежно щурясь, лузгал семечки.

— Извозчик! — шепнул Пронин.

Ну да, вроде бы — так. Картуз, темный извозчичий фартук… только вот почему-то — без номера. И, рядом, под козами, что-то тускло блеснуло… Ружейный ствол? Гробовский осторожно вытянул шею… Ну, точно — обрез! Вот тебе и возница…

Внутри больницы пока что было все тихо. Зачем же тогда стреляли? Решили для начала припугнуть?

Алексей Николаевич вдруг перекрестился — Аглая ходила на работу лишь с утра и до обеда. Дальше был уже тяжело, да медицинский состав нынче имелся.

— Кто в больнице? — на всякий случай шепотом уточнил сыскарь.

— Лебедев, доктор… и с ним Роман Романыч, тоже медик, студент… — Пронин прошептал в ответ. — Санитарка еще может