Системный Творец V - Александр Сорокин

Тем временем Эдварн наливал Лине кружку крепкого чая и с загадочным видом вручил ей маленькую шоколадку.

— Для сил, девочка. — подмигнул он.

Орн, мешающий что-то в сковороде, бросил на него злобный взгляд.

— Эдварн! Не порть аппетит сладким перед ужином!

Но Лина уже разворачивала подарок. Впервые за долгие часы на ее лице расцвела робкая, но настоящая улыбка. Отломив крошечный кусочек, она поднесла его к губам, и, закрыв глаза, отдалась сладкому наслаждению.

Я обвел взглядом всех: Горста, Эдварна, Каэла, Орна, Лину. Шум, гомон, ароматы еды, звонкий смех Эдварна и ворчливое бормотание Орна… Это был не просто дом, а крепость. Островок жизни и тепла посреди ледяного океана хаоса.

Наконец-то я дома. Теперь я точно знал, за что буду сражаться до самого конца.

Глава 4

Сытный ужин, приготовленный заботливыми руками Орна, стал тем спасительным якорем, который окончательно вернул нас к ощущению нормальной жизни. Последние крошки исчезли с тарелок, последние глотки чая были допиты. В комнате разлилось приятное, почти ленивое тепло, рожденное сытостью и ощущением безопасности в стенах Пристанища. Сон настойчиво тянул меня в свои объятия, веки становились тяжелее, но я сопротивлялся. Сначала нужно было позаботиться о Лине.

— Пойдем, я покажу тебе, где ты сможешь отдохнуть. — сказал я, поднимаясь из-за стола.

Девушка послушно кивнула и последовала за мной по коридору. Я привел ее в небольшую, но уютную комнату, расположенную по соседству с моей. Внутри царили чистота и простота: кровать, тумбочка, шкаф для одежды.

— Вот. Здесь есть все необходимое. А там — душ. — я продемонстрировал ей нехитрый механизм активации и принцип регулировки воды. — Если что-то понадобится, моя комната совсем рядом.

Лина окинула взглядом свое новое временное жилище. В ее глазах смешались облегчение и робкая надежда.

— Спасибо, Макс. За все.

— Не за что. Отдыхай.

Я оставил её и поспешил в свою комнату. Дверь тихо щёлкнула, отрезая меня от шума и суеты прошедшего вечера. Наконец-то остался один. Сбросив пропыленную, пропотевшую и пропитанную запахом гари и крови одежду, я направился в душ и включил лишь холодную воду. Ледяные струи, ударившие по коже, заставили вздрогнуть, но почти сразу же «Абсолютное Тело» отрегулировало температуру, превратив мучительную процедуру в бодрящий массаж. Я стоял с закрытыми глазами, чувствуя, как вода смывала не только грязь, но и остатки адреналина, страха и невероятного напряжения последних дней. Вернувшись в комнату в чистом белье, я ощутил, будто сбросил с плеч каменные глыбы.

Прошел, наверное, час, прежде чем я снова оказался на кухне. К моему удивлению, там уже была Лина. Она тоже успела привести себя в порядок: мокрые волосы были аккуратно собраны в простой хвост, а поношенную дорожную одежду сменили серые штаны и свободная рубаха из мягкой, натуральной ткани. Лина сидела за столом, держа в руках пустую кружку, и тихо о чем-то беседовала с Горстом. Каэл и Эдварн увлеченно играли в какую-то настольную игру, а Орн, убрав со стола, с тихим удовлетворением наблюдал за этой умиротворяющей картиной.

Я присоединился к ним, и время словно растворилось в воздухе. Следующие часы пролетели незаметно, унося с собой тяжесть мыслей о войне, вторжении, потерях. Мы говорили о пустяках, вспоминали забавные моменты из прошлого, строили планы на будущее. Это был вечер, сотканный из простоты и тепла, словно семейный очаг, дарящий островок спокойствия посреди бушующего океана хаоса. Разговоры утихли лишь тогда, когда веки сами собой стали тяжелеть.

По пути в спальню я увидел, как Лина наконец-то отпустила напряжение. Плечи ее опустились, привычная скованность исчезла, походка стала плавной, уставшей. Но едва она переступила порог своей комнаты, я заметил, как ее лицо снова омрачилось. Она остановилась, уставившись в пустоту.

— С твоей семьей все будет хорошо. — тихо произнес я, угадывая причину ее печали. — Империя эвакуировала людей вглубь своих территорий. Там безопасно.

Она вздрогнула, словно застигнутая врасплох, и подняла на меня глаза. В них застыли непролитые слезы.

Она вздрогнула, словно пойманная на чем-то, и посмотрела на меня. В ее глазах стояли непролитые слезы.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно. — поддержал ее Горст, похлопав по плечу. — Твоя мама — боевая женщина, а братья — сообразительные ребята. Они справятся.

— Скоро мы сами все узнаем. — добавил Эдварн, зевнув. — Главное, что ты сейчас здесь, в безопасности.

Их слова, пусть и лишенные конкретных доказательств, принесли ей облегчение. Тень тревоги отступила, уступив место усталой благодарности.

— Спасибо вам. Всем. Спокойной ночи.

— Спи спокойно, дитя. — прохрипел Орн.

Она кивнула, и её силуэт растворился в дверном проеме комнаты. Я увидел, как дверь закрылась, и почувствовал, как с плеч упал невидимый груз. Мы сделали всё, что было в наших силах. Теперь оставалось лишь ждать, полагаясь на ход времени.

Сон был без сновидений, глубок, как бездна. Я проснулся от внутреннего импульса, ещё до того, как первые лучи искусственного солнца Пристанища пробились сквозь окно. Тело, отдохнувшее за эти часы, жаждало движений. Мышцы ныли от бездействия, требуя нагрузки.

Я быстро привел себя в порядок, совершил привычные утренние ритуалы и, стараясь не шуметь, проскользнул на кухню. Дом окутывала тишина — остальные еще спали. Будить их я не стал. Наскоро проглотив несколько кусков холодного мяса, оставшегося с ужина, и запив их водой, я покинул жилище. Тело жаждало почувствовать, как энергия пульсирует в венах. Разум тоже нуждался в разгрузке. И где, как не на тренировочной площадке, мысли обретали ясность и порядок.

Я почти бежал по пустынному Пристанищу, и вскоре знакомые очертания «Кузницы» Бранки показались впереди. Но едва я пересек порог, как застыл в изумлении. Площадка кипела людьми. Десятки стражей в серых униформах оттачивали удары, били по манекенам, скрещивали клинки в спаррингах. Звон стали и сдержанные команды тренеров сливались в гул сдержанной ярости.

Нечто тревожное витало в воздухе. Я вгляделся пристальнее. Элронд вчера сказал, что многие не вернулись. Но, быть может, они просто еще в пути? Однако интуиция твердила иное. Людей было заметно меньше, чем в мои прежние визиты. В их движениях читалась не просто усталость, а глубокая горечь потерь, подавленная ярость и стальная решимость, закаленная поражением.

Я заметил Бранку. Она стояла в своей привычной позе: руки скрещены на груди, ноги широко расставлены. Обычно её лицо выражало лишь холодную концентрацию, но сейчас на нём явственно проступало напряжение. В уголках губ залегла глубокая складка, а острые, внимательные глаза смотрели на подопечных с непривычной тревогой. Я направился к