Второй шанс для Элии - Марина Николаевна Александрова

Потом подумала, остановилась на самом выходе, повернулась к Леяри лицом и выдала то, отчего Фрау обычно была на гране обмороков.

— Фарты, удачи и лоха побогаче, — взмахнула ручкой и была такова.

— Вот не нравится мне эта девица, — шипела я себе под нос. — Указывать она будет, как нам друг к другу обращаться, — сплюнула я.

— Ну, милая, здесь такие нравы, нам следует уважать местные порядки…

— Мне не нравятся такие порядки! — фыркнула я. — И то, что не успела во мне проснуться некая сила, о которой я ещё сама понятия не имею, как мне уже начинают указывать, как я должна называть тех, кто дорог мне! И это не потому, что я такая глупая, что не знаю о том, как важно следовать определённым правилам в высшем свете, но мне не нравится, когда пересекают мои внутренние личные границы и… — буквально задыхалась я, пытаясь даже самой себе объяснить, что именно так задело меня в этих, казалось бы, ничего не значащих фразах милой целительницы. — Короче, всё! Я сказала так, значит так и будет, — махнула я рукой, закрывая неожиданно неприятную тему.

Размышляя над тем, почему так остро отреагировала на замечание юной целительницы, я понимала, что дело вовсе не в этикете. Мне просто не нравилась сама девушка. Почему?

В голове вдруг всплыла картина, как Леяри и Зейн ожидали нас у входа в столовую. Тогда они стояли совсем близко друг к другу. Он высокий и сильный, а она такая нежная и хрупкая. Такая красивая пара…

Быть может, потому что она была олицетворением того, чем мне всегда хотелось быть? Эталон женственности, грации, нежности…

— Да, с каких пор то мне хотелось? — ошарашенно замерла посреди дорожки по которой мы шли в сторону наших общежитий.

— Что? — изогнув бровь, вопросительно посмотрел на меня Фирс.

Я тряхнула головой.

— Ты не помнишь, меня в том подвале по голове не били?

— Ну, так-то мы теряли сознание и падали… А, что? Болит? — заволновался опекун. — Может, вернёмся…

— Нет, просто мысли странные лезут, — вздрогнув всем телом, вспомнив образ Леяри и представив себя в схожем платье с улыбкой идиотки на лице, я брезгливо поморщилась. — Может, шлем себе прикупить на будущее, — пробормотала я, подозревая, что удары головой нехорошо влияют на мою личность.

Было такое странное ощущение нереальности, стоило нам с Томасом появиться на занятиях в этот день. Одногруппники здоровались, не стесняясь подходили к нашему столу и заводили ничего не значащие беседы, поддерживать которые мне было очень тяжело, хотя Том уже привык и довольно неплохо справлялся. Его принимать стали раньше меня. Правда не спешили подходить в столовой или на занятиях, поскольку мы продолжали вместе сидеть. Никого не смущало, что ещё какое-то время назад мы были для них третьим сортом — отщепенцами, что хуже тоцци. Я не умела так быстро менять своё отношение к окружающим и поначалу они все казались мне лицемерами, но в какой-то момент я просто поняла, что это норма их общества, в котором в первую очередь статус определяет твой круг общения. Плохо ли это или хорошо, но нам с Томасом предстоит учиться жить в этом обществе. Я всю жизнь прожила как изгой и мне совсем не хотелось повторения, поэтому я решила попробовать начать строить какое-то подобие дружеского общения с одногруппниками, а уже позже решать, кто друг, а кто враг. Алисандра исчезла из Башни Семи Стихий. Как не было видно и её дружков. Уже вечером, когда я пришла на тренировку с Зейном, мне представился шанс прояснить то, что произошло со мной и Фирсом. Как вообще кто-то вроде Алисандры, у которой, как мне казалось, мозг с лесной орех, умудрился заиметь такие связи в криминальных кругах, чтобы обратиться к профессиональным наёмникам⁈

— Я смогу ответить на твой вопрос только после того, как будет завершено следствие…

— Следствие? — посмотрела я ему в глаза, понимая, что похоже всё не так уж однозначно в истории о нападении на нас.

— Да, — кивнул Зейн, взял мою ладонь и начал развязывать ремни браслета, что ограничивал управление силой в стенах Башни.

Браслет был зачарован таким образом, что ученики самостоятельно снять их не могли, лишь при помощи преподавателя.

Его длинные пальцы прикасаясь к обнаженной чувствительной коже запястья, словно оставляли обжигающий след. Казалось бы, он не делал ничего предосудительного, но мне отчего-то было неловко. Краска странного, неуместного смущения от соприкосновения наших рук опалила щёки.

— На время расследования Алисандра будет содержаться в подвалах Башни, на её магических каналах поставлен временный блок, — говорил он, сняв первый браслет и нежно проведя пальцами по коже, чуть растирая её и тут же принимаясь за второй.

— На время? — решив спросить хоть что-то, лишь бы не сосредотачивать внимание на его прикосновениях.

— Да, — кивнул он, — решение о пожизненном выжигании каналов может принять лишь королевский суд. Эта мера необратима и среди аршваи рам приравнивается к…ммм… — замялся он. — Наверное, правильнее всего сравнить с растянутой во времени казнью, пыткой. Преступление должно быть очень серьёзным для того, чтобы суд принял такую меру, например, злонамеренное уничтожение последнего представителя древней крови, — посмотрел он мне в глаза, и я поняла, что Алисандра как раз-таки попадает под это определение вины, ведь как ни крути, но кроме неё была лишь я и Томас. — Знаешь ли ты, что такое Кайонарский разлом? — вдруг спросил он. — Проходили ли вы это уже на уроках? Обычно Аирон Рам Уиссом любит начинать свой курс рассказывая о нём, — усмехнулся Зейн.

— Ну, в этот раз, он решил отложить эту тему на неопределённый срок, — пожала я плечами.

— Что ж, тогда, пожалуй, я расскажу. Говорят, что когда-то боги ходили среди людей по землям Рам Эш. Они любили, ненавидели, сражались, испытывая на себе и мире вокруг все страсти присущие живым существам. Как и должно быть в подобного рода сказках, встретились двое. Совершенно непохожих друг на друга, противоположных как свет и тьма. Маат — бог отец созидатель и Аишет — богиня тёмных начал. Аишет возжелала Маат с первого взгляда и никакие доводы о том, что тьме не место там, где живет свет её не устраивали. Маат отказал Аишет и отвергнутая женщина разорвала пространство между мирами, чтобы заточить в мир хаоса и тьмы светлого бога. Конечно, всё это сказки, которые в Рам Эш рассказывают детям перед сном, но так или иначе разлом существует и последние годы это