Второй шанс для Элии - Марина Николаевна Александрова

— Думаешь, я не вижу, как вы все смотрите на меня, как на дуру⁈

Мысли что ли читает⁈

— Или не понимаю, что учитесь вы с этим сопливым юнцом гораздо лучше меня⁈ Нет, я, может быть, и кажусь вам какой-то недалёкой, но самое важное понимаю куда лучше вас! И бью я гораздо точнее, чем вы недоноски! Своего я вам ни за что не отдам! Ну, и…ещё ты испортила мои волосы, стерва! — выплюнула она мне последние слова в лицо, избавляясь от своих насквозь фальшивых улыбочек. — Можете заканчивать, — царственно бросила эта дрянь кому-то за моей спиной.

Всего два слова от которых меня точно молнией ударило. Страх ледяными щупальцами сковал сердце. Просто потому, что я никогда не думала, что смерть придёт за мной лишив возможности сопротивляться! До последнего сражаться за свою жизнь! Так не должно было быть! Так не может быть! А, Фирс, как же он⁈ Ведь он же такой слабый…беззащитный…идиот…

В этой ужасной безвыходной ситуации все мои мысли были устремлены к тому, как выбраться из этой передряги. С трудом я могла осознать, что выхода нет. Что помочь просто некому! Почему-то я вдруг подумала о том, что если бы рядом был Зейн, то ничего подобного с нами бы не произошло, ведь он просто не допустил бы!

С силой зажмурившись я замерла в ожидании удара, думая лишь о том, что если боги есть, то быть может они услышат меня? Быть может, он услышит? Почувствует?

Сглотнув тяжелый ком в горле, я ощутила, как спирает в груди дыхание от непереносимой боли, когда сзади послышался глухой удар и ужасающий чавкающий звук. Стон полный боли и выдох, который вдруг показался последним…

Парализованная, скованная по рукам и ногам, я лежала на полу не в состоянии даже хотя бы перевернуться на спину, чтобы взглянуть в глаза своему палачу! Чтобы поддержать человека, что заменил мне отца! И, осталось ли кого поддерживать, судя по звукам⁈

Осознание происходящего точно прямое попадание в сердце, разметало на мелкие ошметки всё внутри. Ярость и боль огненной волной прошило тело, разум, то место, где до этой самой минуты было сердце. Казалось, всего толика секунды, и меня утащило куда-то на самое дно, растворяя в эмоциях и ощущениях, с которыми я просто не могла справиться! Слишком больно! Слишком тяжело! Только не он!!! Хотелось кричать в голос! Неизвестно где взяв силы, преодолевая сковавший по рукам и ногам паралич, я рвала эти нити, растворяясь в том огне, что вдруг заполнил собой тело.

* * *

Он словно провалился во тьму. Исчез из этого мира забыв о том кто он, откуда, о долге и о собственных привязанностях. Его личность стерлась, рассеялась мириадами разрозненных искр растворившись в маслянистой, обволакивающей тьме.

Как давно он тут?

Он?

Кто этот он?

Неважно.

Странные мысли вяло касались спящего разума. Он не хотел концентрироваться ни на одной из них. Он растворялся во тьме, что просачивалась в каждую клеточку его естества. Кажется, когда-то давно он боялся этой самой тьмы. Сопротивлялся ей. Это было так давно.

А, было ли?

Неважно.

Хорошо, что он наконец-то слился с ней. О таком всепоглощающем чувстве умиротворения и спокойствия можно лишь только мечтать. Забвение равно ли это счастью? Наверное, да. Во всяком случае он был счастлив. Так ведь?

Неважно.

Он бы хотел, чтобы даже эти странные мысли исчезли. Он бы хотел…

Неважно.

— Мальчишка!

Голос полный какой-то отчаянной злости прорезал пространство вокруг. Казалось бы, это должно было бы встревожить его. Откуда в этом странном «ничто» есть кто-то ещё⁈

— Очнись!

Оклик полный какой-то звериной мощи, ярости, совершенно неподдающейся контролю силы и энергии.

— Открой глаза и спаси её!

Кого её? Почему он должен кого-то спасать?

Это неважно.

— Тогда прими меня и слейся со мной, стань одним целым, ты же так мечтал контролировать меня полностью, так стань одним целым со мной и позволь нам спасти её! Она зовет нас! Я слышу!

Всё равно. Если хочешь, то можешь стать…

Безразлично подумал он, а потом сквозь тьму проступил образ…

Золотые волосы, синие как летнее небо Рам Эш глаза, озорная улыбка и проказливый взгляд. Она такая живая, настоящая, его… Элия.

В себя Зейн пришёл рывком. Просто открыл теперь уже полностью ставшие демоническими глаза и сел на постели. Ни боли, ни слабости. Ясный ум и тело переполненное силой и мощью существа с изнанки, которое больше не воспринималось чем-то отдельным, глубоко скованным в глубинах его разума. Он стал им, а оно слилось с его сутью. И это словно сделало его живым. Впервые за долгие годы его жизни он чувствовал себя настолько полноценным.

— Зейн, милый, наконец-то ты пришел в себя, — тонкие женские руки коснулись его обнажённой покрытой темными рунами груди.

Зейн лишь изогнул бровь и холодно взглянул своим пугающим потусторонним взглядом на льнущую к нему Леяри, будто без слов отодвигая её на расстояние от себя.

Теперь он знал, что его не будет касаться никто кроме той, что они выбрали для себя.

Не говоря ни слова, он просто разорвал грани пространства, ступая через изнанку к той, что так отчаянно нуждалась в нём сейчас. Он вышел из пространственного разрыва и мир вокруг него словно замер на краткий миг, которого с лихвой хватило его обострённому восприятию, чтобы понять происходящее и прийти в практически неконтролируемую ярость.

На полу спиной к нему лежала Элия. Её фигуру оплетали сотни тончайших нитей заклятия, которое не позволяло бы ей пошевелиться. Рядом с ней точно так же был распростёрт её опекун. На лице мужчины была непередаваемая мука, а во взгляде читалось неподдельное переживание, направленное на свою воспитанницу. Над ним возвышался невысокого роста аршваи рам с пальцев которого вот-вот должно было сорваться смертоносное плетение, которое он почти сформировал. В противоположном углу было ещё двое аршваи рам: один необычайно рослый, а второй почему-то лежал на кушетке. А прямо перед Элией, с другой стороны, стояла Алисандра Лавиль, эмоции которой от злорадства переходили на уровень ужаса, стоило ей увидеть, как прямо из воздуха выходит Зейн в одних холщовых штанах на голое тело. Его темно-рыжие волосы казалось движутся от порывов невидимого ветра, которым на самом деле были потоки энергии, которую он едва сдерживал. А по бронзовой коже пришли в движение темные руны, которым едва удавалось подавить всплески неконтролируемой ярости хозяина.