Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

– Не получится, удалим все к хренам, – хохотнула Кузьмина. – Чего нам стоит? Мы подростки. Подурачиться не можем? Нам вообще никто не предъявит.

Все хихикнули и вопросительно уставились на Олесю. Все явно ждали ответа от нее.

– Ну… Можно, наверное, попробовать, – неохотно отозвалась она. Света радостно заверещала. – Камера еще валяется где-то, можно найти, наверное. Свет, петлички, штативы тоже.

– Круто-круто, – продолжала радоваться Света.

– Но только… – протянула Олеся и замолкла.

– Чего? – спросила Гузель.

– Кого снимать-то будем? Нужно лицо канала. Тебя? – спросила Олеся у Кузьминой.

– Не-не-не, – замахала руками Света. – Я, конечно, круто выгляжу и на фотках отлично получаюсь, – без всякого намека на самоиронию в голосе заявила Кузьмина, – но в кадре сразу теряюсь. Язык в попу, двух слов связать не могу. Еще и краснею вся, как задница макаки. Не, со мной вообще не вариант. Может, ты, Наташ? – обратилась она к Францевой. – Ты красивая. Борзости у тебя хватает, на камеру тебе плевать. И язык у тебя подвешен.

– Мне родаки не разрешат, – вздохнула Наташа. – У меня же вся семья «нулевые». А я буду в интернете тереть про то, какие они лохи все? Я и так уже разок ляпнула за столом что-то такое… Когда бабка опять начала вонять, что я слишком косметикой увлекаюсь… Батя так разорался… Жесть. Так что, не… Могу за кадром постоять… Подкрасить кого-то, если что…

– А ты думаешь, они узнают? Ну, родаки твои. Они, прям, в инете сидят? – спросила Гузель.

– Сидеть не сидят. Но узнают по-любому. Если это людям зайдет, по школе быстро разлетится. Там и учителя пронюхают. А когда в курсе учителя, считай, уже в курсе и родичи.

– Не поспоришь, – согласилась Кузьмина.

Все на время замолчали, задумались. Вопрос, поднятый Олесей, оказался сложнее, чем показалось в первые секунды.

– Ну тогда у нас один вариант остается, – подала голос Сагитова.

– Ты что ли? – хмыкнула Францева.

У Наташи и Гузели были натянутые отношения. Францева никак не соглашалась принять эту девушку в компанию и проявить хоть немного симпатии. Наташа всегда с особым трепетом следила за своим внешним видом и девчонок, которые одеваются «как чушки», по собственному выражению Францевой, она не воспринимала. «Если они себя не уважают, почему я их должна уважать?» – аргументировала свою позицию девушка. Света постоянно просила свою лучшую подругу стать чуть снисходительней к Гузели, уж очень она была полезна для группы, но Францева поддавалась на просьбы подруги только частично – открыто не грубила Сагитовой, но и особой нежности не проявляла.

– Гузь, соррян, конечно, – аккуратно подхватила Кузьмина, отводя глаза, – но нам правда нужен кто-то… Ну… Как бы…

– Поярче? – спросила Гузель.

– Да, точно! Поярче, – обрадовалась подсказке Кузьмина. Ей самой в голову наверняка приходили слова обиднее.

– Да я понимаю, – согласилась Сагитова, которая и правда была, грубо говоря, не первой красавицей в школе, и сама это, похоже понимала. Плоское лицо, оттопыренные уши, жидкие волосы – все это никак не подпадало под критерии красоты. Даже с натяжкой. – И я не про себя, – скосилась она на Францеву.

– А про кого? Кого-то со стороны взять? Типа Аленки Малинковой? Так она сука конченная. На каждом дискаче к моему Вите клеится, как я отойду, – раздраженно сказала Света.

– Нет, я…

– А больше у нас симпотных в классе нет, – не дала договорить Гузели Кузьмина. – Петкер, если только. Но она «нулевая».

– А было бы прикольно, конечно, – скривила губы в усмешке Олеся. – Ну, если бы про то, какие все «нулевые» отсталые, рассказывал кто-то из «нулевых».

Девочки засмеялись.

– Но это нереально кого-нибудь уговорить, конечно, – отмахнулась от своей же идеи Олеся.

– Может, Захарову тогда? – иронично хмыкнула Францева. Девочки снова залились смехом.

– Сразу на треш-контент предлагаешь переходить? Первый же видос – «Все виды прыщей на одном рыльнике»? – добавила Олеся, чем вызвала следующий взрыв хохота.

– Она, кстати, задолбала уже, – утирая слезу с глаза, сказала Света. – «Добавь в группу. Добавь. Нафига меня выкинули вообще?» – Олеся презрительно фыркнула. Именно она попросила Кузьмину удалить эту толстуху из их группы.  – Может, и правда добавить ее? – продолжила Кузьмина. – Она же тоже «страйп» все-таки. Да и… Задрала уже своим нытьем.

– Нет, – категорично отрезала Олеся. – Пусть, вон, и дальше с моей сеструхой конченной тусит. Свои группы открывают. А то, что «страйп»… В семье не без урода.

Никто не стал спорить с Олесей.

– Ну ок, – пожала плечами Кузьмина.

– Так чего по «лицу канала-то»? – подняла старую тему Францева.

– Я ж говорю… – снова подала голос Гузель, но ее тут же перебила Света.

– Можно, конечно, кого-то из других классов попросить. Или в группу закинуть. Но на это время уйдет. А хочется все побыстрее сделать.

– Да и не охота кого-то «левого», – согласилась Францева.

– И не надо никого «левого», – наконец-то получила возможность продолжить свою мысль Гузель.

Все вопросительно на нее уставились.

– Я Олесю предлагаю в кадр, – заявила Сагитова. В комнате повисло молчание. И до этого уже удивленные лица теперь выглядели ошарашенными.

– А чего? Опыта у тебя куча… – принялась пояснять Гузель, глядя на Олесю. – Как в кадре держаться ты знаешь… Да и с подачей никаких траблов не будет, я уверена… Свой текст говорить всегда легче… Я где-то слышала такое…

Девочки продолжали молчать. Даже Гузель больше ничего не говорила, ожидая реакции на свои слова.

– Нахрен пошла отсюда, – холодно и безэмоционально произнесла Олеся.

– Олесь, послушай… – произнесла Гузель.

– Нахрен, сказала! – уже заорала Олеся.

Девочки вздрогнули. Гузель чуть побледнела. Она таращилась на тяжело дышащую Смирнову и ничего не могла сказать.

– Ты не поняла? Свалила, тварь! – Олеся резко встала с кресла, взяла школьный рюкзак Гузели и небрежно бросила его к двери комнаты. – Чего сидишь? Тебя пинками погнать?!

Олеся замахнулась, но остановила руку в воздухе. Сагитова одернула голову, зажмурилась, но, когда поняла, что бить ее никто не собирается – по крайней мере, пока – воспользовалась моментом и быстро соскочила с кровати. Быстро подобрала рюкзак и скрылась в коридоре. Раздался звук хлопнувшей входной двери. По-видимому, убежавшая девушка не стала одеваться, а просто сдернула с крючка свою куртку и быстро покинула квартиру.

Олеся уселась обратно в кресло.

– Гнида, – бросила она уже гораздо тише и посмотрела на оставшихся девочек, как бы ожидая их одобрения.

Кузьмина торопливо закивала головой, не отводя испуганных глаз от подруги. Францева же смотрела иначе. Она словно о чем-то размышляла и глядела на Олесю как-то оценивающе.

– Ладно, давайте расходиться, – произнесла Олеся. – Сегодня все равно не получится уже ничего придумать. Настроение изгажено. Да и лекарства пора принимать, – произнесла Олеся