Признаки Эволюции - Пётр Денисов

— Ник! — позвал я.

— Оу?

— Помнишь, что ты вчера сказал насчёт моих ощущений?

— Угу!

— Шёпот усиливается, и… кажется, нас окружают!

— Стоп, — вдруг подняла руку Диана. Она смотрела на экран, и её лицо побледнело даже под слоем грязи. — Тепловая сигнатура. Большая. В трёхстах метрах слева. Не двигается. Но… она не похожа ни на человека, ни на зверя. Форма странная. Очень странная.

— В обход, — мгновенно скомандовал Николас, меняя направление.

Но было уже поздно.

Справа от нас, из-за гигантских, покрытых слизью папоротников, раздался сухой треск ломающихся веток. И затем — низкое, булькающее рычание, от которого задрожала земля под ногами.

Из чащи на поляну выползло… нечто. Оно было размером с небольшой автомобиль, бесформенное, студенистое, переливающееся всеми оттенками гнилой зелени и фиолетового. Его тело состояло из сплетения растительных волокон, слизи и чего-то, напоминавшего мышечную ткань. На спине панцирь. Десятки щупалец-лоз разной толщины извивались вокруг центральной массы, где угадывалось нечто вроде пасти. От него исходил тот самый сладковато-гнилостный запах, только теперь в тысячу раз сильнее.

— Лесной слизень! — сказал Алёша, добавив пару нецензурных выражений и отскакивая за дерево. — Маскировался под грунт!

Тварь, услышав голос, сделала резкий выпад в его сторону. Щупальце толщиной в руку Громилло хлестнуло по стволу дерева, сдирая кору и оставляя глубокую вмятину. Дерево с треском наклонилось.

— Не стрелять! — крикнул Николас. — Панцирь пули не пробьют! Ослепляем и бежим! Светошумовые!

Громилло уже швырнул одну гранату. Она взорвалась прямо перед «головой» твари. Вспышка ослепительного белого света озарила поляну, грохот оглушил. Слизень дёрнулся назад, издав пронзительный, визгливый звук. Его щупальца забились в слепой ярости.

— Беги! — Николас толкнул Диану вперёд, в сторону, противоположную твари.

Мы рванули, забыв про усталость. Сзади раздавались рёв и треск ломающихся деревьев — ослеплённый, но не убитый слизень начал неистовствовать, круша всё вокруг.

Мы бежали, не оглядываясь, пока хватало сил. Выскочили из парка на заросшую полевым бурьяном равнину. Вдалеке уже виднелись знакомые очертания — леса, вышки и заборы передового рубежа КМ.

Выскочив из одного леса на открытую равнину, прежде чем забежать в другой, мы на секунду замерли, переводя дух. Вид знакомых вышек на горизонте вызвал слабую, почти суеверную надежду. Я увидел, как плечи Николаса, всегда напряжённые, слегка опустились. Он повернулся к нам, его рука уже потянулась к разгрузке, где в специальном кармашке лежала оранжевая дымовая шашка — на случай, если нужна помощь, а рядом есть свои.

Именно в этот момент шёпот в моей голове не просто усилился — он стал отчётливым. Из смутного фона он превратился в ясный, повелительный поток, лишённый эмоций, но полный животной, хищной интенции.

…Они здесь, нужно их остановить! … Взять цель живым… На остальных — всё равно…

— НИКОЛАС! — вырвалось у меня хрипло, прежде чем я успел что-то сообразить. — ОНИ ЗДЕСЬ! ОНИ ЖДАЛИ!

Но было уже поздно. Тишину равнины разорвал не рёв, а сразу несколько. Сразу со всех сторон — из последних крон парка за нашими спинами, из дренажной канавы слева, из-за бугра справа. Они не вышли — они вырвались.

Монстры. Те самые, с синими глазами-факелами. Их было не трое и не пятеро. Их было больше десятка. Крупные, накачанные нечеловеческой силой мускулы, бугристая кожа, покрытая тёмными бляшками, словно броня. Пасти, источающие чёрную, едкую слизь. И эти глаза — холодные, синие, яростные. Они мчались беззвучно, если не считать топота тяжёлых лап по земле и того самого коллективного рычания, которое исходило будто из одного горла.

— КРУГОМ! — заорал Николас, швыряя шашку на землю и вскидывая автомат. — ОГОНЬ!

Шашка взорвалась, и повалил оранжевый дым. А затем грянул какофонический грохот. Алёша, не растерявшись, дал длинную очередь по ближайшей твари, бежавшей на него. Пули впивались в бронированную грудь, выбивая снопы искр и клочья плоти, но не останавливая её. Монстра лишь качнуло, но оно продолжало нестись, низко пригнув голову.

Я выстрелил из пистолета почти в упор в морду другому, выпрыгнувшему из канавы. Синий глаз взорвался, словно лопнувшая лампочка, тварь взвыла и рухнула, но сзади на её место уже бежали двое других.

— Диана, к нам! — крикнул Николас, доставая из рюкзака ментальный эммитер, чтобы создать помехи для монстров, одновременно отступая ко мне и Громилло, который встал как скала, сжимая в руках монтировку. В его руках она казалась дубинкой.

Но планы монстров, подсказанные мне шёпотом, уже приводились в действие. Основная их масса — штук восемь — пронеслась мимо, почти не обращая на нас внимания. Они обрушились на Николаса и Громилло, как волна. Двое вцепились в нашего немногословного великана, пытаясь повалить. Ещё трое с рёвом набросились на Ника, отсекая его от группы и не давая включить ему прибор.

А в это время двое других сделали то, на что мы не рассчитывали. Они проигнорировали стреляющего Алёшу и рванули к Диане. Она отпрыгнула, пытаясь зайти за дерево. Один из монстров, пробегая мимо, с размаху ударил по нему плечом, и сухой ствол с грохотом обрушился ей на пути. Диана споткнулась. Второй монстр, не снижая скорости, пронёсся мимо неё, но его длинный костистый хвост, словно бич, хлестнул её по ноге. Раздался отчётливый, мерзкий звук рвущейся ткани и треск кости. Диана вскрикнула и упала.

– ****! — завопил Алёша нехорошее слово, разворачиваясь, чтобы прикрыть её. Это была его ошибка. Третий монстр, тот самый, которого он обстрелял первым, воспользовался моментом. Оно не стало кусать или царапать. Оно просто на полном ходу врезалось в Алёшу, как грузовик. Удар был чудовищной силы. Алёшу отбросило в сторону, он пролетел три метра по воздуху и спиной, с размаху, ударился о толстенный, корявый ствол старого дуба. Раздался глухой, кошмарный стук. Тело Алёши обмякло и сползло по дереву на землю, где и осталось лежать без движения. Его автомат отлетел в сторону.

— АЛЁША! — закричала я, но голос пропал где-то в горле. Шёпот в голове теперь ревел, сливаясь с внешним хаосом:

…ЦЕЛЬ… БЛИЗКО… ВЗЯТЬ…

Николас и Громилло, отрезанные, дрались в кольце тварей. И тут я увидел то, что видел лишь краем глаза раньше. Под напором превосходящих сил, в ярости и отчаянии, они… изменились. Не так, как раньше. Иначе. Мускулы Николаса вздулись, рванув швы на куртке, кожа на его шее и лице потемнела, покрылась сеткой вздувшихся вен. Синих вен! Его движения стали резкими, сверхбыстрыми. Он забыл про прибор, который уже валялся где-то в сторонке. Он не стрелял, не то забыв, не то игнорируя свой револьвер, — он дрался, вырывая с мясом руки, ломая кости тварям голыми