Ветер перемен. Книга вторая - Александр Заречный

"Очарована, околдована". Он так и умер, не услышав его исполнения. Зазвучал он только в годы перестройки, когда лагерное прошлое за "политику" уже перестало быть препятствием.

- Что, Саша? - Габриэль конечно же первой почувствовала, что я куда-то "уплыл".

- Да вот вспомнил... Степан Афанасьевич, а это не будет нарушением дисциплины, если я песней поздравлю женщин с праздником без согласования с вышестоящими инстанциями?

- Ну, если ты будешь держаться в рамках приличия...

- А слова поэта-политзэка в эти рамки помещаются?

Громов сразу напрягся:

- А может тогда не надо?

- Ну вот вам пример, Мария! - обратился я к его жене. - Жаль, а песня хорошая...

- А что там такие ужасные слова? - спросила Маша.

- Как раз слова замечательные и на баррикады он не зовёт. О любви, всего лишь...

- Стёпа, ну тогда наверное можно же? - требовательно глядя на мужа сказала Маша.

- А тебе что, не хватает своих песен? - Громову явно не нравилась эта идея.

- Хватает, но там очень уж хорошие слова... Ну раз нет, так нет. Я одной Габриэль спою, да Габи?

- Да, мне можно! - тряхнула головкой Габи.

- Так, Громов! - в голосе Маши послышались стальные нотки. - Кто тут мне говорил, что сегодня слово женщины закон? Саша, можете петь, я разрешаю!

- Ага, а завтра меня на Колыму!? - шутливо испугался я.

- Да иди уже пой! - махнул рукой Громов.- Только без лишних подробностей!

- Ура, Саша давай!- вскинула руки Маша-младшая.

- Солнышко, всё равно это песня для тебя! - шепнул я Габи и она стиснула мне руку.

Я быстренько взбежал на сцену и взяв гитару, подошёл к микрофону. Увидев, что Виталий сидящий между двумя дородными дамами вскинул брови, сделал успокаивающий жест - продолжайте, я сам!

- Извините, если кого отвлекаю от важных дел, но я не мог не поздравить сегодня прекрасную половину человечества с этим весенним праздником. Желаю всем женщинам быть такими же красивыми, как весенние цветы и самое главное - любить и быть любимыми!

Я тронул струны и поймав взгляд Габриэль запел:

Очарована, околдована.

С ветром в поле когда-то повенчана...

Я вспомнил как Габриэль сказала Громову: " Я всегда когда пою, представляю, что эта влюбленная девушка из песни - это я". А я ведь и хотел ей спеть эту песню как бы от себя. И я представил, что мы одни в комнате, её глаза и губы совсем рядом и я шепчу эти слова:

Я склонюсь над твоими коленями

Обниму их с неистовой силою

И слезами и стихотвореньями

Обожгу тебя добрую милую

Даже со сцены я заметил как заблестели глаза у Маши-старшей. А Габи? Успевает она понимать смысл слов, всё -таки это не повседневный русский? Но её глаза говорили сами за себя...

Драгоценная ты моя женщина.

Почти прошептал я в микрофон и не дожидаясь реакции зала спрыгнул со сцены. Аплодисменты понеслись уже в догонку. До Габриэль я добраться не успел, жена Громова быстро поднялась со стула и обняв меня поцеловала в щёку

- Саша, какой замечательный романс! Никогда не слышала! Спасибо большое!

От её прикосновения меня ощутимо тряхнуло, в голове промелькнуло что-то тяжёлое и чёрное.

У неё какая-то беда... Но какая?

- Да мне-то особо и не за что! - смутился я. Честно сказать, не ожидал.

- Так без вас я бы никогда и не узнала, что он существует! - Маша промокнула глаза платком.- Романсы - моя слабость! Собираю, всё что могу найти. А вы ещё какие-нибудь знаете? - с надеждой спросила она.

- Ну, могу вспомнить... - неуверенно ответил я.

Конечно могу, только надо?

- Классно! - запищала с другого боку вторая Маша. - Мама, ну дай я тоже его поцелую! - дочь постаралась оттереть маму в сторону.

- Тебе ещё рано! - засмеялась мама, - И Габриэль вон смотрит!

- Что и так тоже рано?! - возмутилась Маша-младшая. - Это же как бы понарошку! Не всамделишный поцелуй!

И умудрилась таки мазнуть губами по моей щеке.

- Габи, а ты не будешь что ли благодарить? - притворно обиделся я. - Смотри сейчас целая очередь будет, а ты сидишь!

- А я потом, по-настоящему! - засмеялась Габи.

- Ну тебе прям, как имениннику сегодня достаётся! - усмехнулся Громов и протянул руку. - Спасибо, действительно хорошая песня!

- Саша, я у нас при штабе дивизии организовала Клуб любителей русского романса, - начала Маша-старшая, не остывшая ещё от восторга. - Вы не могли бы как-нибудь прийти к нам и спеть что-нибудь?

- Вот прям и не знаю, - задумчиво сказал я. - У меня работа, семья, дети. Будут...

Маша опешила, но тут же до неё дошло и она засмеялась.

- Вы ещё и весёлый собеседник! Так можно рассчитывать на вас?

Блин, тут и так стараешься выкроить любую минуту, придумать уважительную причину, чтобы добежать до Габи, а меня в поющие скоморохи тащат!

- Вы можете приходить с Габриэль! - правильно истолковав мою нерешительность тут же предложила Маша. - Может ей интересно будет познакомиться с русской музыкой.

С музыкой её познакомить я и сам могу, с перерывами на другие интересные и приятные занятия, а у вас там ещё не известно какое "опчество" собирается. Насмотрелся я на жен военных!

- Да кто ж её в расположение штаба дивизии пустит? - ухмыльнулся я. - Она же разузнает все военные тайны и что тогда будет с нашей обороноспособностью?

- Не хотите, да? - опечалилась Маша.

Я посмотрел на Громова. Ну хоть ты помоги, полковник, скажи: "Никак низяяяя, потому что низяяяя!"

- Александр прав насчёт Габриэль, - наконец сказал слово полковник. - Ему самому и то нужен пропуск. Ну, если ему выписать возможность есть, то чем я объясню присутствие иностранного гражданина на режимном объекте?

- Да ну вас, понапридумывали сами себе страшилок и играют в войнушку, как пацаны! - махнула на мужа рукой Маша. - Вместо того, чтобы настоящим делом заниматься!

По всему было видно, что пикировка на эту тему у них не первая. Мне стало даже как-то неловко. Причиной -то стал я. Габи, слушавшая до этого молча, взяла меня за руку и посмотрела, словно говоря: "А может можно что-то придумать?" А я, в свою очередь ответил ей тоже взглядом: "Ну ты же знаешь, почему я