Время отдавать - Владимир Львович Кусакин

— Извините товарищ генерал, боюсь что не смогу удовлетворить ваше любопытство в ближайшем будущем, вы не поп, да и я не каяться сюда пришёл. Доклады на ваше имя я присылаю еженедельно, потрудитесь прочитать без обсуждения с товарищами или вашими родственниками. Я понимаю что это новое для вас поле деятельности, поэтому мы все были бы признательны чтобы вы не превращали наши совещания в партийные собрания, и если у вас нечего предложить, считайте что этот как вы выразились бардак закончен.

Он повернулся и вышел, сопровождаемый тремя офицерами. Остальные сидели не поднимая глаз. В молчании прошло десять минут пока генерал-майор оклемался и задышал.

Он откинулся на спинку кресла, указательным пальцем правой руки поймал секретаря за узел галстука и притянув его к самому лицу прохрипел:

— Фамилии, звания…

Ещё трое встали и вышли из кабинета. Остался один.

— Кто таков?

— Исполняющий обязанности начальника аналитико-информационного отдела майор Семёнов. Разрешите прояснить ситуацию с телеграмой?

— Проясняй! — генерал отпустил галстук секретаря и тот пропал за дверью.

Майор протянул руку точно таким же жестом как и полковник Громов до этого.

— Разрешите?

Генерал кивнул. Майор прочитал молча, хмыкнул и положил её назад.

— Копперфильд не приглашает вас к себе, товарищ генерал. Этой телеграммой он предупреждает вас чтобы мы держались подальше, но он согласен на разговор на его территории. Я думаю что полковник Громов лучшая кандидатура для этого. Это всё. Честь имею!

Хлопнула дверь.

— Ссуки!

— Этого не писать!

Конец записи.

«Башня из слоновой кости», вспомнил генерал фразу из какой-то книги прочитанной в юности. Пресловутая башня рухнула подгребая под своими стенами его карьеру. Что делать? Ведь надо что-то делать? Он нажал кнопку вызова секретаря.

— Принеси мне… — начал генерал фразу и оборвал себя. В руках у лейтенента был конвертик телеграммы.

— Ещё одна? — спросил он без эмоций. — Читай!

Секретарь аккуратно разорвал конверт.

«Рейс 1281 из Женевы с телами офицеров вашего подразделения, погибших в результате сговора полковника Коваленко с группенфюрером СС Отто Швабом прибывает в Москву в два часа ночи. Примите необходимые меры. С.А.П.»

У генерала вспотели руки. Вот оно! Не всё ещё потеряно! Настала пора решительных действий. Тут ты полковничек не отвертишься и все твои дружки-собутыльники могут заткнутся. Я на этом деле вас всех поломаю! Ишь ты, моду взяли! Начальников мордой тыкать! Я вам натыкаю, я вам так натыкаю, что на коленях будете ползать!

— Охрана? — заорал он в трубку. — В два часа ночи встречайте самолёт из Женевы, рейс 1281, с телами наших товарищей, проконсультируетесь с полковником Громовым. Всё!

Он бросил трубку, мозг лихорадочно работал. Что-то ещё? Ах, да!

Он оглянулся. Секретарь стоял у окна не дыша. Скотина!

— Пиши приказ! «Полковнику Громову С.Д. Найти и уничтожить агента «Копперфильда. За акцию отвечаете лично вы». Написал? Поставь высший приоритет.

— А объяснение? — секретарь глядел на него недоумённо.

— Какие могут быть объяснения? — заорал генерал. — Он убил четырёх наших товарищей и неизвестно что случилось с пятым! Звони в тренировочный лагерь полковнику Звягинцеву, пусть выделит десять человек для командировки в Германию и пришлёт ко мне. Инструктаж проведу лично.

* * *

Через три месяца полковник Громов сидел в обширных аппартаментах замка Кройцберг в компании десятка диверсантов Главного управления разведки и улыбался. Если бы это было возможно, он был бы рад поставить шесть звёзд за обслуживание, и за вид из окон, и за мягкие осенние вечера когда долина Кроненвельд скрывается в мягкой дымке тумана.

Его группу взяли прямо после посадки в Flughafen Munchen Franz Josef Strauß, и довольно дружелюбно но твёрдо объяснили, что все одиннадцать человек задерживаются до выяснения обстоятельств с мерой пресечения домашний арест. И жить бы им в трёхзвёздочном отеле Center очень долго, если бы не барон фон Бернштайн, который предложил полицейпрезиденту использовать его замок в качестве временной тюрьмы, где хватило места и диверсантам и полиции. Впрочем это не была тюрьма, скорее они были здесь гостями и самое важное, они могли пользоваться телефоном для разговоров с домом. Здесь полковник Громов узнал о своей отставке, и о том что он разжалован до чина капитана. Конечно это было против всех правил, но он не собирался оспаривать решение трибунала. Хозяин не появлялся, приезжала только его жена Дарья, которую Громов хорошо знал. Это она настояла на приезде семей арестованных.

И надпись на воротах замка «Niemand wird kommen», после этого обрела совершенно иной смысл. Примерно как в песенке трёх поросят: «Ни один на свете зверь, не ворвётся в эту дверь.» После окончания трёх месяцев режим изоляции был снят и бывшим пленникам разрешили покидать усадьбу. Паспорта вернулись к своим законным хозяевам с трёхмесячной визой Евросоюза и можно было ехать назад, но Даша просила подождать возвращения её мужа.

— У Сергея очень важное дело к вам. — сказала она Громову.

— А остальные?

— У них есть выбор.

— А у меня его значит нет?

— Серёжа сказал что выбор есть всегда. Вы не находите?

— Но я должен знать о чём пойдёт речь!

— О нашем будущем…

Глава 10

Подъём из бункера занял довольно много времени, у Даши всё ещё болели руки, да и я чувствовал как ломает все мои мышцы. Всё таки события последних двух дней давали себя знать. Пришлось посадить мою птичку на шею и так ползти наверх. Конечно она старалась вскрикивая каждый раз когда смотрела вниз. Когда я выпихнул её на край площадки, она запищала снова, но по другому и это встревожило меня. Я толкнул её вверх со всей силы так что она вылетела на ровную поверхность а сам преодолев последний метр выскочил за ней. Даша боролась на камнях с каким-то человеком! Первая мысль была об эсэсовцах, но потом стало ясно что я ошибаюсь. Этот человек лежал закрывая лицо руками и хохотал во всё горло. Голос был знакомым. Я опустился на землю и вытянул ноги.

— Дашенька, прекрати его бить. Это же Чарли! Старый мерзавец от которого я столько поимел!

Она повернула ко мне заплаканное лицо не переставая работать своими маленькими ладошками.

— Я знаю. — сказала она останавливаясь. — Вот за это и бью!

— Хватит с