Близнецы. Том 1 - Дарья Чернышова

– По-моему, – просто рассудил Тавин, – допрашивать и обыскивать плохих людей – это очень даже хорошо.

Дубский пожал плечами.

– Не знаю. Чуме вот безразлично, плохой человек или хороший. В такое время, – с чувством произнес он, – мой долг – помогать всем.

– Твой первый и главный долг, – сказал Алеш, – перед Марикой и вашим ребенком. У тебя есть семья. Все остальное – чушь и суета.

«Дожил. Учу молодежь не повторять моих ошибок. Вы вряд ли гордились бы мною, мастер Матей».

Взгляд Савуша буквально прожигал спину. Даже слышно было, как скрипят зажатые в его кулаке поводья.

«Уж извини, парень, но в этой партии расклад совсем не в твою пользу. В любви надо, как Ремеш, – сразу с козырей».

А побитый, но не побежденный Дубский опять отчего-то приуныл.

В тишине и на уравновешенной лошади дорога казалась почти что сносной – если не думать о том, что ждет в конце пути. Однако все мысли так или иначе уносились туда, вперед, за лес и холмы, к старушке Тарде и одноименной деревне в тени ее высокой башни.

Но устремленный вслед за мыслями взгляд зацепился вдруг за покатую крышу одинокой избы и темные пятна хозяйственных пристроек. Телега с открученными задними колесами, утоптанная вокруг дома земля, огород на большую семью. И на первый взгляд – никаких признаков жизни.

«Но она явно била здесь ключом вчера».

Алеш сделал спутникам знак следовать за ним.

Хутор выглядел заброшенным, но в щели между досок низенького сарая мелькнула юркая бледная тень. Все четыре лошади остановились.

«Значит, не я один это заметил».

Тавин наклонился к луке седла, сощурился, втянул носом воздух и пробормотал:

– Мне не нравится. Савуш, проверишь?

– Угу.

Гвардеец отбросил полу плаща, положил руку на перевязь с ножнами и послал коня вперед. Алеш проводил его взглядом и понял вдруг, что сам совершенно безоружен.

«Если не брать в расчет двух обученных воинов и бывшего подмастерья палача».

Но от этой мысли стало еще тревожнее.

Дубский приосанился и обхватил рукоять короткого кинжала. Алеш протянул к нему раскрытую ладонь.

– У тебя их точно больше одного. Дай хоть что-ни-будь.

Ремеш уставился на него с искренним изумлением, но молча снял с пояса клинок и тут же вытащил из сапога другой. Тавин, глядя на это, задумчиво почесал за ухом.

– Ничего такого не хочу сказать, мастер Алеш, но вы разве умеете этим пользоваться?

– Я умею вскрывать людей резаком.

– Этот будет шевелиться.

– Ему же хуже.

Гвардеец собирался возразить, но резко вскинул голову и ударил пятками коня. Спешившийся Савуш выглядывал из-за сарая и, махая рукой, звал остальных приблизиться.

Спроси сейчас кто-нибудь Алеша, что именно он ожидал увидеть за крепкой сосновой дверью, он быстро придумал бы, как на этот вопрос ответить. Однако с подозрением глядящая исподлобья темноволосая девочка лет десяти точно оказалась бы где-то в конце списка возможных вариантов.

«Ладно. Это ничего. Я справлюсь».

Алеш перешагнул порог, и девочка резво отползла назад, смяв пятками сено под толстым стеганым покрывалом.

Он жестом велел остальным не маячить у входа и опустился на колено, чтобы прямо взглянуть ей в лицо. Алеш собирался назвать свое имя, но девочка вдруг подпрыгнула на месте. Одеяло, на котором она сидела, зашевелилось, и из-под него босыми ногами вперед вылезла ее сестра-близнец. Вторая девочка посмотрела на Алеша большими слезящимися глазами, зажмурилась и громко чихнула.

Он вздохнул.

«Почему там, где не надо, мне вечно везет?»

Алеш представился и как можно проще объяснил, что хочет помочь. Та, что посерьезнее, промолчала, но вряд ли ему поверила. Другая, хлюпнув носом, вытянула указательный палец в сторону избы.

– Папа сказал, туда ходить заразно, – полушепотом пояснила девочка. – А сам внутри остался. Выпустите его, пожалуйста.

«Сомневаюсь, что кто-то будет этому рад».

– Я попробую. Как тебя зовут?

– Не говори, – запретила ей сестра.

«Ты, наверное, родилась второй. Держала близняшку за пятку и убеждала остаться в материнском чреве».

– Тавин, – позвал Алеш через плечо, – что у нас есть из еды?

– А? – откликнулся гвардеец.

– Еда, – громче повторил Алеш и заметил, как блеснули темные глаза младшей. – Желательно горячая.

– Будет. Уже занимаемся.

– Мы с товарищами давно в пути и тоже проголодались, – рассказал он. – В Тарду едем. Знаете, где Тарда?

– На севере, – ответила старшая, усевшись поудобнее, как будто в ожидании сказки. – Где башня высокая торчит.

– Да. Я там родился.

– В башне? – с сомнением уточнила младшая.

«Это было бы крайне неудобно и грязно. Хотя звучит, конечно, очень поэтично».

– Нет, внутри стен замка. Вы бывали когда-нибудь в замке?

– Никогда, – вздохнула старшая. – А папа много в каких бывал.

«Хуторской путешественник? Я заинтересован».

– Пойду его проведаю, а вы пока погреетесь у костра. Договорились?

Когда одна из девочек кивнула и вместе с ним поднялась на ноги, второй ничего не оставалось, кроме как последовать примеру сестры.

Правда, Ремеш Дубский едва все не испортил, склонившись над держащимися за руки близняшками и показав им во всей красе расписанное синяками лицо. Он всего лишь предложил детям сесть на аккуратно сложенный чепрак, но они так испуганно от него отшатнулись, будто подмастерье палача пригласил незнакомых девочек на прогулку по каменным мешкам.

«Не так ли выглядели их свидания с Марикой? Грамотные юные батрачки просто обожают всякую мрачную жуть. Арника вот полюбила мои стихи».

Одним выразительным взглядом указав Дубскому на его ошибку, Алеш оставил девочек под бдительным присмотром Савуша и направился к дому.

За дверью было как будто бы совсем тихо. Алеш прислушался повнимательнее, хмыкнул, натянул на кулак рукав куртки и коротко постучал.

– Есть кто живой?

В доме вдруг раздалось тяжелое шарканье, и через некоторое время оттуда донесся хриплый мужской голос:

– Чего надо?

– Меня зовут Алеш. Я лекарь. Откройте дверь.

– Лекарь… – медленно повторил хозяин. – Алеш… из Тарды, что ли? Я тебя помню. Клятая башня! – с вымученной усмешкой прокашлял он. – Ты заставил нас с Иткой идти пешком по лестнице, хотя там был подъемник. И хохотал потом. Как не стыдно.

Алеш тоже вспомнил: Тарда после удара чумного охвостья, потерянный, грустный Еник, старый мастер Матей и два гостя из Кирты – ублюдок-конюх да юная госпожа – с кучей странных вопросов и без малейшего понятия о плане дальнейших действий.

«И постоянная бражная отрыжка. Как же на самом деле это было давно».

– Гашек? Как ты здесь оказался?

– Я тут живу, – незатейливо объяснил он. – Долгая история.

«Судя по ритму твоего дыхания, времени на нее у нас обоих нет».

Однако Алеш