Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

потому, что не спешил, а потому что не знал, как себя вести рядом с человеком, из которого боль буквально сочилась. Если подставить ладонь, то она бы натекла темной, горькой жижей, напоминающей болотную трясину. Такую же вонючую и затягивающую внутрь, не давая выбраться на свет.

— А потом… — она, все же, сбилась.

Ардан постоял немного и, поняв, что сама Марьяна не сможет продолжать, спросил:

— Вам было одиннадцать? Когда твой близнец пропал, вам было по одиннадцать?

Он многое бы отдал хоть Спящим Духам, хоть Вечным Ангелам, хоть кому угодно, чтобы она ответила «нет».

— Да, — кивнула шериф. — Как понял? Вы там в Черном Доме что-то знаете?

Ардан ненадолго прикрыл глаза. Одиннадцать… так же, как детям на станции подземных трамвайных линий, в поместье Иригова, в логове вампира и, что самое важное, в записях, которые он в начале года нашел в Большом.

Нейропластичность.

Так говорила Лея Моример.

— Предполагаем. Поэтому я и здесь.

— Розовощекий юнец? — чуть приподняла брови Марьяна. — Я неплохо разбираюсь в Первородных, но ты какой-то непонятный… тебе сколько, маг? Двадцать? Двадцать один? И посох у тебя совсем не военного образца.

— Восемнадцать, — тихонько ответил Арди.

Марьяна набрала в грудь побольше воздуха и едва ли не завопила:

— Восемнадцать⁈ Восемнадцать, блять, лет⁈ — она едва было не затряслась от злости. — Ты же студент! Не просто студент, а… как там… второкурсник!

— Перехожу на второй, — поправил Ардан.

— Ты вот сейчас, капрал, ситуацию вообще не улучшил… — отмахнулась Марьяна. — Черный Дом издевается, что ли? Они бы еще сюда кадета отправили бы из лицея…

Они ненадолго замолчали. Просто стояли в ночи, слушали звуки леса и подставляли лицо морскому ветру.

— Марин исчез вечером, — внезапно вернулась к прежней теме Марина. Словно короткая вспышка помогла ей немного собраться с силами. — Мы ложились спать. Как всегда, в одну кровать. Такое разрешали только нам… дети порой пытались пошутить, но Марин за словом в карман не лез. А если надо было, то и кулак мог оттуда достать… И… Вечные Ангелы… я не помню, капрал… не помню… — она обняла себя за плечи и задрожала. — не помню… не помню… ни хрена не помню! Как засыпали помню. А дальше… муть. А он ведь всегда просыпался первым. А я просыпалась, потому что чувствовала, что он тоже. Проснулся. А в то утро, если бы не колокол, я бы так и провалялась. Открываю глаза и никого рядом нет. Я не думала, что ошиблась. Не думала, что Марин просто отошел. Нет. Нет! Нет… — она понизила голос почти до шепота. — Я знала. Знала, что с ним что-то не так. Потому что не было ни только его самого, но и его вещей. И даже дурацкой выцарапанной на изголовье кровати надписи, за которую нас ругали воспитательницы и сестры, где были наши с ним имена, тоже не осталось. Только мое. Только мое имя. Но не его. Вместо него…

— Ожог, — Ардан посмотрел в сторону седельной сумки, куда убрал игрушку Зирки.

Марьяна сдавлено всхлипнула и так же сдавлено кивнула.

— Я кричала. Билась в истерике. А никто не помнил. Представляешь, капрал? Никто во всем приюте не помнил Марина. Ни дети. Ни воспитатели. Ни сестры. Ни трудники с трудницами. Никто. Совсем никто. Сраный… Сраный, блядский Старый Склизли… — Марьяна, как недавно Ардан, прижалась спиной к дереву и спустилась вниз, сдирая кору и явно надрывая кожу, но, вероятно, именно этого она и хотела. — Я искала. Все пять лет. Каждый день. И каждую ночь. Попадалась. Меня ругали. Я снова искала. Снова попадалась. Меня запирали в комнате послушания. Пару раз даже использовали розги, когда я выдрала одной сестре волосы и выбила глаз, но они меня не сломали, капрал. Нет. Хер им на рожу. Они меня не сломали… — её сердце билось так, как оно билось у лжецов. И Марьяна это знала… — Я выпустилась. Уехала в Нигранд помощницей коновала. А там повезло наняться секретарем в контору шерифа. Не поверишь, капрал — пригодились те сотни часов, которые сестры заставляли меня проводить с книгами и задачниками. Наказание у них такое было за мои «ересь и бредни»…

Она снова вытерла две одинокие слезы. Уже просто не могла больше плакать. Выплакала все, что имела. Еще тогда. В детстве и юности.

— Потом меня отправили на север. К Заснеженному Озеру. Не буду вдаваться в подробности, капрал, но глупые решения мужчин и пара смелых шагов от одной женщины сироты и вот, — она щелкнула пальцами по жетону. — Еще пара лет ушло, чтобы вернуться в Нигранд. Но сразу обратно сюда не получилось. Надо было чтобы все привыкли. Ко мне. Моему жетону. И приказу, подписанному Старшим Шерифом Империи. Лично, между прочим, врученным.

Ардан мысленно кивнул. Примерно так он себе и представлял её назначение.

— И вот, второй сезон, как я снова здесь. Снова ищу. Снова рою землю. Потому что слышу его. Каждый день. Это как… — она сжала пальцы когтистой лапой и затрясла рядом с виском. — … как постоянный зуд. Как гудит что-то. И слышишь, слышишь, слышишь каждый день. Не можешь не слышать… А еще потому что, капрал, чтобы они там не думали за своими дурацкими стенами, но они меня не сломали… не сломали… — она ударила кулаком по земле. Так сильно, что могла, наверное, сломать хрупкие кости. Будто пыталась вбить эту правду одновременно и в себя, и куда-то еще. Чтобы точно знать. Точно верить, что да — не сломали. — Слушай, капрал, трахни меня, а? Противно так на душе… До одури… Давай прям как звери. Чтобы жестко. Можно даже с кровью. Я выдержу. Всегда выдерживала.

— Нет, — только и ответил Ардан.

— Из-за невесты?

— Просто потому что — нет, — повторил он.

— Ну и иди ты нахер, нелюдь бесчувственная, — без злобы произнесла Марьяна. — Человек бы трахнул.

— Я не человек.

— Знаю.

Они снова на какое-то время замолчали. Над головой уже светили звезды, а из-за облаков выкатилась яркая, серебристая луна.

— У тебя план есть? — спросила Марьяна.

Ардан повернулся к ней. Посмотрел сверху вниз. Глаза в глаза.

Скасти бы не одобрил.

— Есть, — соврал он.

— Хорошо, — кивнула Марьяна.

Может быть она даже знала, что