Либеллофобия - Н. Мар

без стеснения изловил его языком. Металлический шарик пирсинга звякнул о хрусталь и исчез за ровными зубами. Эзер отпил так ловко, будто исполнил поцелуй с бокалом вина.

— Дорогой, ты разве забыл? У тебя есть волшебная кнопка, — заигравшись, я обошла кресло и провела рукой ему по спине от плеча к плечу и вниз по пуговкам рубашки. И очнулась, лишь когда Кайнорт в ответ накрыл мои пальцы своей рукой и потёрся щекой о запястье:

— Может, сама и нажмёшь?

Силой испуга меня выдернуло из игры и отшвырнуло назад к столу.

— Давай! Сама нажму, — потребовала я.

— Выдохни, Ула.

— Дай мне брелок, Бритц! Я опоздала на три часа.

Эзер отцепил его от пояса и бросил мне. Дальше он наблюдал сквозь хрусталь, как я жму все кнопки подряд в поисках той самой, которая отправила меня в ад у Берграя.

— Что с ним, ну?

— Ты же здесь инженер. Я что-то нажал, и оно сломалось.

Не добившись разряда, я бросила брелок на стол, села на край и прижала пальцы к векам, чтобы не пустить слёзы наружу. Не перед Кайнортом Бритцем. Господи, а ведь хвастала, что не истеричка.

— Знаешь, нужно было тебе выпить тоже. Этот сорт превосходно ложится на нервы. Правда, наутро болит голова.

— Зачем тогда пьёшь? — промямлила я, не открывая глаз.

— Она подвела меня сегодня. Пусть болит.

— Я не должна распивать вино с врагом. А ты с рабыней.

— Ты слишком много думаешь о том, что должна, Ула. Делать. Думать. Чувствовать.

Кайнорт поднялся, и послышался свист клинкета.

— Уходи, пожалуйста, — он улыбнулся, объясняясь за грубость: — Тебе лучше разминуться с моим гостем.

Значит, он ждал Инфера или Хокс, или Марраду, но в любом случае разумно было убраться поскорее. Удивительно, что мне удалось нажить себе здесь только три занозы. На обратном пути я заметила мерцание подсветки на линкомме: пришло сообщение.

«пять минут прошли»

«я жива», — пока ждала отложенной отправки, поразил страх. Ужас пробрал от пяток до макушки: Бритц. Он брал свой комм минут через пять после… Я принялась мучить кнопку отмены, но сообщение уже улетело. Довольно долго ответа не было. Нет, будь это Бритц, по времени и смыслу последних двух сообщений он уже догадался бы, что это я. Или нет? В сторону его корабля пролетела медная оса. Пришлось юркнуть за те же ящики, в которых ловился сигнал. Невозможно было заснуть, не сделав контрольный выстрел:

«что бы ты чувствовал, если бы заклятый враг спас тебе жизнь?»

«мой бы не спас»

«ну, если бы! не зная, что это ты»

Я отморозила все косточки, пока ждала ответ. Но вот медная оса пролетела в обратную сторону, и вуаля:

«уж точно не спрашивал бы чужое мнение на этот счёт»

«он совершил такое зло, что если я перестану его ненавидеть, то буду ненавидеть себя»

«зачем?»

«ты дурак?»

Но тут же стёрла и переписала:

«это закон природы!»

«это конец света, все законы отменяются»

«в этом что-то есть», — попыталась отправить, но связь оборвалась.

Добравшись наконец до постели, я сунула линкомм под подушку и лежала в замешательстве. А если это Берграй? Нет, он не владел октавиаром. А если со словарём? Проверить догадку о том, кто на другом конце, уже нельзя было, не выдав себя.

Глава 37

Тайник двуликой богини

Мы сперва даже не поняли, что произошло. Шёл дождь. С неба капала вода! И столько было света! Над розовыми от солнца холмами клубился пар, и в нём сверкала акварельная радуга. Альда Хокс отключила орбитальные гидриллиевые эмиттеры, чтобы отправиться домой. К радости мешалась тошная тревога: мы уже знали, что новой целью эзеров станет Урьюи. Они полетели готовиться. А нас осталось двенадцать в горах. Берграя тоже зачислили в отряд, потому что он управлял флагманом рой-маршала, а по словам Ёрля, командира на переправе не меняют.

Нам показали автогексы, или попросту гексы. Каждый был рассчитан на пилота и двух пассажиров. Крус собрал таких четыре штуки из последнего грузового воланера Кайнорта. Остальные корабли принадлежали Альде или были уничтожены партизанами. Гексы были приспособлены к путешествию по ущельям. Внутрь Крус поместил кабины на гироскопах, а ног сделал не восемь, а шесть. Из патриотических соображений.

Бритц и Ёрль заняли головной гекс. Вместе с ними отправился карминец Ооинс, наш проводник. Меня определили пилотом в кабину к Марраде и Лимани.

— Тут вообще всё просто, — инструктировала Пенелопа. — Куда наклонилась — туда он и побежал. Если оступишься, гекс подвернёт автопод — умную лапу — перекатится и сам встанет как надо. Не бойся, датчики у гироскопа отличные.

А я и не боялась. Боялись Маррада и Лимани, затянувшие себя в ремни так, что едва дышали. Они мне не доверяли. Я себе тоже.

В третьем гексе расположились Игор, Пенелопа и жук-плавунец по имени Нахель.

— Я чувствую себя статистом, — пожаловался он, забираясь в кабину.

— Перед смертью всегда так, — приободрил Ёрль.

В хвосте ехали Берграй, Крус и Волкаш. Атамана нарочно держали подальше от рой-маршала и приставили к нему двух самых нечувствительных к магии.

Гломериды отбывающей вереницы сверкнули в небе, выходя в гиперсветовые скачки, и Бритц дал команду к отправлению. Гексы отделили лапы. Машины управлялись интуитивно, совмещая подчинение пилоту и собственные мозги: я указывала направление, меняя положение тела, а гекс решал, как, где и сколько лап поставить, чтобы пройти дистанцию. Это был удивительный опыт симбиоза с машиной.

Мы гуськом вскарабкались по крутой скале и пролезли в ущелье. Очи Пламии взирали на нас сквозь ливень. Её время подходило к концу: поднимался Алебастро. Гироскопы кабины работали отменно: Кайнорт был тем ещё водителем, и его гекс чаще катился, чем шагал. Скоро подъём закончился. Мы выбрались на туманное плато, покрытое серыми мхами и сухостоем, сквозь который всюду проступали одинаковые холмики.

— Могильники? — догадалась Маррада. — Смотрите, да ведь это звери лежат.

— Мёртвые балантифеи, — в динамике послышался голос Ооинса, проводника. — Не пережили темноту, бедняги. Это последние, больше нигде на Кармине они не водились. А вон и пастух. Лучше его не трогайте…

— Почему?

— Мы обходим стороной горных отшельников. Говорят, они умеют предсказывать, да только ничего хорошего не напророчат, страх один.

Вдали торчали останки хижины. Рядом, покачиваясь, сидел на земле