Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

эти заканчивались оплатой курса массажа, которого хватало на пару месяцев тишины. Или вот санаторий ещё неплохо помогал. Наум Егорович не был уверен, что от спины, но от дражайшего внимания тёщи — так просто великолепно.

— Вы аккуратненько, не спеша…

Что бы тут ни творилось, следовало признать, что с Капустиным обращались довольно бережно. Скорее как с ценным приобретением, чем заложником.

Наум Егорович сделал шаг и позволил себе повиснуть на могучем Петре.

Вот служил же.

Где?

У кого?

Или из частных структур? Нет, скорее уж из родовых. А значит, эта лавочка под чьим-то могучим гербовым крылом прячется.

— Пётр вас проводит, поможет привести себя в порядок. А потом мы побеседуем. Тут недалеко. Уж простите, место не то, которое должно, а потому ремонт здесь не проводили довольно давно…

— А где я?

— В санатории, — не моргнув глазом, соврал доктор. — Но об этом позже. Вы не переживайте, Николай Леопольдович, мы всё обсудим. Но сейчас вам, верно, хочется не разговоров.

И подмигнул, падла этакая.

Туалет оказался в коридоре. Таком вот длинном узком характерного вида коридоре. На полу плитка. Стены выкрашены в болотно-зеленый и белые двери выделяются на них яркими пятнами.

А на туалетной ни замка, ни засова с внутренней стороны.

Тоже интересно.

Наум Егорович отметил и сероватый унитаз, и зеркало, утопленное в стену, и собственную перекошенную физию, на которой застыло выражение удивлённое и одновременно растерянное.

— Справишься? — поинтересовался Пётр спокойным тоном.

— Постараюсь, — Наум Егорович опёрся на стену. — Руки затекли… где я?

— Док расскажет. А ты давай.

И на унитаз махнул.

Уговаривать себя Наум Егорович не заставил.

Глава 32

Об особо опасных местах торговых центров

Глава 32 Об особо опасных местах торговых центров

Посмотрев в окно я увидел черную карету без опознавательных знаков.

Сказ о том, как опричники приехали за князем-диссидентом.

— А тебе не надо с ними? — Никитка ткнул в Лялю пальцем, по которому та шлёпнула и сказала:

— Не-а… наоборот, мне надо вести себя так, чтоб это подозрений не вызывало.

— А это как? — поинтересовался Никита и, поднявшись на цыпочки, принюхался. — Я бы пожрал чего…

— Ты ж только что ел! — Ульяна старалась не сильно глазеть на кузена Мелецкого, который тоже был Мелецким и в теории идеальным, но то ли у Данилы было что-то не то с представлениями об идеальности, то ли кузен сломался, но…

В общем, выглядел он как классический Мелецкий.

Разве что ещё придурковатей старшего, хотя это было сложно. И дело даже не в алых волосах, которые торчали дыбом, или в этой майке вот. Дело в выражении лица, таком, растерянном, удивлённом и в то же время предвкушающем.

А уж когда он Лялю увидел, так выражение стало просто-напросто глупым.

Впрочем, тут Мелецкого-второго можно было понять.

Ляля блистала.

Или блестела? Причём в прямом смысле слова. Переливались драгоценные камни всех размеров и оттенков. Поблескивали волосы.

И ногти.

И глаза. Особенно глаза. Прям засияли, узрев Мелецкого-второго.

— Это Ляля, — сказала Ульяна, раздумывая, стоит ли предупреждать одного потенциального будущего родственника о привычках другого, реального и настоящего.

В частности, о лопате.

Тем более в отличие от сумочки, лопаты Ляля не приобрела. Хотя… сумочку она тоже отдала, подтверждая постулат, что тяжела жизнь современной русалки: ни сумочки, ни лопаты.

— Алексей… — промямлил Мелецкий-второй, густо краснея. — А вы… это… вы… кто?

— Русалка, — Ляля взмахнула длиннющими ресницами и потупилась.

— А я вот… вот… даже не знаю, кто если так-то.

— С точки зрения видовой принадлежности — человек, — Василий счёл нужным внести ясность. — Но мне кажется, что истинный смысл высказывания лежит за пределами моего понимания.

— Не обращай внимания, демоны все немного странные, — сказала Ляля и покосилась куда-то в сторону. Ульяна тоже поглядела. И почти не удивилась, увидев вывеску известного строительного гипермаркета. Вот наверняка где-то там, в дебрях полок, за рядами газонокосилок, бензиновых опрыскивателей и прочих, строительно-дачных инструментов, скрывались лопаты.

— Ага… — кивнул Алексей. — А…

— А ты замороченный, — Ляля шагнула и оказалась перед застывшим парнем. — Эх… дядю Женю увезли. Жалко.

— Ляль, ты уверена?

— А то, — она помахала растопыренной ладонью. — Видишь, не реагирует.

— Просто оторопел от твоего сияющего великолепия, — фыркнул Никитка и широко зевнул. — Слушай, а тут ведь должен быть зоомагазин?

— Только не говори, что ты весь корм сожрал! — Ляля помахала другой рукой, но Мелецкий и этого не увидел.

— Не… корм есть. Его сожрёшь. Пресная гадость… я подумал, что раз я на улице сплю, то мне бы это… матрасик купить. А там я вообще домики видел! Классные такие. В три этажа! И с когтеточкой!

— Это для кошек!

— И что?

— Ты ж не кошка.

— Так что теперь, раз я не кошка, мне без домика жить? Прям на улице?

Сказано это было громко, и шедшая мимо парочка обернулась.

— Что за дискриминация по видовому признаку! — продолжал возмущаться Никитка, а когда Ляля отвела взгляд от застывшего Мелецкого, произнёс уже тише. — Карточку дай.

— Какую?

— Василия. Ты ж там не всё на сумки спустила?

— Вообще-то…

— Вообще-то я жизнью рисковал в разведке! Здоровьем! Все лапы истоптал в кровь, шерсть вон… до сих пор зудит вся!

И в доказательство Никита почесался. Именно в этот момент Алексей моргнул.

— Извините. Кажется я…

— Заморочили тебя, — Ляля провела пальцем по лбу, от волос до переносицы, а потом палец подняла, позволив всем разглядеть чёрную отливающую нефтью каплю. — Видишь?

— Это… — он явно попытался думать. Но Ульяна понимала: сложно думать, когда с тебя снимают чёрную жижу.

— Ляля! — Никита дёрнул её за прядку.

— У Василия спрашивай. Это его карточка!

— Так ты её себе забрала, — возмутился Никита. — Василий, ты ж не против? Ты ж понимаешь, что мне тоже нужен комфорт. И вообще, я тебе отдам! У меня деньги есть, я просто забыл их. Точнее потерял.

— Деньги?

— Да карточку. На ошейнике её не больно потаскаешь, а в шкуре карманов нету. Вот я и положил в надёжное место, чтоб она не потерялась.

— И? — уточнила Ульяна.

— И забыл, куда, — Никита потёрся