Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

как раз стоит задержаться, — Элеонора взяла Алексея под руку, отчего тот замер. — Только не оборачивайтесь, но там парень уже минут пять с Ляли глаз не сводит. И сдаётся мне, это не случайно…

— Ой, — сказала Ляля, старательно покраснев и попыталась скосить взгляд.

Алексей же нахмурился и сделал было попытку дёрнуться, но был остановлен нежной властною рукой.

— Спокойно. Пусть знакомиться. Логично, что они попробуют зайти с двух сторон. Только будьте осторожны.

— Но…

— Потом объясню. Пошли, а то спугнём. Уля, если что, то… вы ему, главное, сразу не отказывайте. Договоритесь о встрече, номер телефона дайте и всё такое…

Ляля вздохнула.

И когда Элеонора отошла, произнесла так, препечально:

— И этот же ж не жених… Уль, а где женихов берут?

— В смысле?

— Ну, вот у нас понятно. Ты себе живёшь, по улицам ходишь, на тебя глядят. Ты глядишь. Приглядываешься. Или вот ещё в клуб сходить можно. Парни там тоже собираются. Знакомятся… все мои сёстры своих мужей в клубе нашли. А тут? Тут клуб есть?

— Разве что виртуальный. Есть сайт знакомств. И даже приложения. Я тебе потом…

— Девушки, — этот голос был низок и полон очарования, настолько, что руки сами зачесались, страдая по отсутствию лопаты. — Скучаете?

Ульяна обернулась и руки убрала за спину. А то вдруг лопата возьмёт и наколдуется? Это ж дело такое… и главное, желание врезать ею по чёрным кудрям незнакомца было до боли ясным.

— Нет, — сказала Ульяна.

— А мне кажется, что скучаете… я давно за вами наблюдаю, — и чёрные глазищи вперились в Лялю. Брови шевельнулись волной, а тип повернулся, позволяя оценить роскошный профиль.

Ляля хлопнула ресницами.

И ротик её округлился. То ли от восторга, то ли от вопросов.

— Позвольте представиться. Родион. Можно Род. Родика не люблю, это как-то фамильярно. А вас как звать, красавицы?

— Ляля, — сказала Ляля, протянув ручку, которую тотчас поцеловали. И сделали это с придыханием, а ещё от Родиона пахло чему-то таким, мятно-кислым, будто во вчерашний кефир настрогали мяты, причём сразу пучками.

— Просто Ляля?

— Ага… просто вот…

— Какое восхитительно необычное имя…

Он что-то сделал рукой, отчего запах стал резче, и помимо мятных нот в нём прорезались горькие, то ли полынь, то ли вообще железо калёное.

— … я искал вас всю жизнь, — рокотал голос, вызывая пульсацию в висках. — И вот теперь могу с гордостью сказать, что нашёл своё счастье…

— Где? — Ляля опять похлопала ресницами.

— Прямо тут! Вот передо мной! И нет человека, более счастливого… я вам скажу…

А ведь и силой от него тянет, точнее не от него, а от запаха этого, будто что-то в него добавили.

— Я тебе нравлюсь? — спросила Ляля, мило улыбаясь.

— Безумно!

— Тогда… ты меня поцелуешь?

— Сейчас? — от подобного поворота Родион, кажется, немного растерялся.

— Ага.

— Вот… вот здесь?

Он и рученькой красиво махнул, показывая, что находится не в самом подходящем для поцелуев месте.

— Ага, — повторила Ляля. — Или я не нравлюсь? А хочешь…

Она вдруг подалась вперед и тонкие ручки легли на плечи Родиона, отчего тот вздрогнул.

— Хочешь, я тебя сама поцелую?

— Т-ты… к-как?

— Вот так, — Ляля приподнялась на цыпочки и коснулась губ. А потом отпрянула. — Фу… ненавижу, когда приворотные используют. Они ж воняют!

— А он использовал?

— Ты разве не почуяла? Вон как скривилась. Я уж решила, что сейчас проклянёшь, а нам с ним поговорить бы надо. Ну, я так думаю.

— Запах, — призналась Ульяна и, не удержавшись, помахала перед лицом Родиона. — Знаешь, давай его отведём куда-нибудь?

— В туалет? — когда нужно, Ляля показывала просто-таки невероятную сообразительность.

Глава 33

Где речь идет об отдельных аспектах эволюции оборотней

Глава 33 Где речь идёт об отдельных аспектах эволюции оборотней

Вряд ли враги настолько продвинулись в маскировке, чтобы незаметно подтянуть в столицу армию с осадными орудиями, таранами и другими жульническими вещами, которые помогут им выиграть

— Ау… — донеслось печальное из кабинки, и седой господин, сосредоточенно растиравший по рукам жидкое мыло, вздрогнул.

— Запор, — сказал Данила, косясь на запертую дверь. — С детства страдает… и вот, похоже, снова. И всё почему? Питание и ещё раз питание. Иначе будет вот…

— Сочувствую, — господин, может, и не поверил, но кивнул. А домывши руки, вовсе покинул туалет. Так, Данила выскользнул за ним и, дёрнувши соседнюю дверь, на которой красовалась табличка «Посторонним вход воспрещён», убедился, что та не заперта.

И что инвентарь для уборки хранится тут же.

И среди прочего — вывеска, что туалет временно закрыт, поскольку идёт уборка.

Вывеску Данила и прицепил, а потом и дверь прикрыл.

— Кит, — крикнул он, возвращаясь. — Ты как там?

— У-а-а… — вой сделался ниже, басовитей и печальней.

— Что хреново, я понял. А подробнее можно? А то ощущение, что у тебя ангина началась. Слушай, а у оборотней может быть ангина? Не знаю, например, если по мокрой траве бегал и лапы намочил?

— У-ы, — теперь в голосе слышалась обида.

— Покажись, — потребовал Данила.

— Ы!

— Ну ты ж не будешь сидеть здесь вечность.

— У!

— Вечером центр закроется и тебя выгонят. И вообще, там тесно и не кормят.

— А-ы-у, — дверь приоткрылась и в щель высунулась рука. Такая обычная с виду человеческая рука. Ну, почти обычная, потому что сверху ладонь покрывала густая рыжая шерсть. Она росла и на пальцах, и между ними, выглядывая пучками, а вот ногти вытянулись и обрели чёрный цвет.

— Э-м… — сказал Данила, потому что понятия не имел, что ещё сказать. — А… только… руки?

— У-ым, — Никита распахнул дверь и явился во всей красе.

Красы было… очень на любителя.

Любительницу.

Его тело в какой-то мере ещё сохраняло человеческие очертания. Правда, весьма условно, потому что выходил Никита, опираясь на все четыре конечности. Спина выгнулась, распирая до того вполне просторную майку. Голова опустилась.

— М-да… это… а ты… как бы… ну, мог бы? В туда. Или в сюда… в смысле… слушай, а тебя ж раньше так не штырило, а?

— Угу, — сказал Никита, опускаясь на зад.

Хрустнули, расползаясь по