Вечность не предел - Кейси Эшли Доуз

– Момпен! – возмущается девушка – хоть полай на них что ли!

Ну собака уже вновь успевает уложиться у порога и лишь равнодушно наблюдает за очередной – уже ни одну сотню раз виденной – сценой дурачеств лучших друзей.

– На всякий случай предупреждаю, что мы шутили – смеется Аслан.

– Конечно – теперь и Влад обнимает Лале, с большой неохотой отстраняясь обратно – твои рисунки всегда чудесны. Только поэтому мы и позволяем себе говорить о них подобную чушь.

Лале оборачивается к морю и скептично на него смотрит, после чего заявляет:

– Нет, этот рисунок мне самой не нравится.

– Нет, красиво.. – начинает Аслан, но Лале твердо качает головой.

– Нет – она вздыхает – да разве удивительно? Пытаюсь нарисовать то, чего ни разу в своей жизни не видела! Это невозможно. Конечно, я знаю, что море бурлит, пенится, что может зайтись волнами, и что оно настолько синее, что открывает простор воображению о своих глубинах.. Но знать – это одно. Изобразить не могу. Я ведь сама могу только и представлять это. А картина – это передача не представлений, а чувств. Как я могу почувствовать то, чего не вижу?

Она досадливо вздыхает еще раз:

– Безнадежная идея. Я не смогу это нарисовать.

Парни какое-то время молчат, обдумывая, после чего Аслан протягивает:

– Бурлит, говоришь..

– Пенится.. – кивает Влад – кажется я знаю, что может послужить источником вдохновения.

– Не море конечно – кажется, Аслан думает о том же – но по описанию похоже. Можно сходить к водопаду. Он тоже бурлит..

– И тоже пенится – Влад смотрит на Лале – что скажешь?

Лале задумывается, после чего вновь смотрит на свое море, которое больше похоже на наполовину закрашенный синим холст, будто бы кто-то просто краски вылил, да вытереть забыл.

И решительно кивает:

– Да – после чего хватает полотно – только возьму с собой и прямо там попытаюсь начать. Это будет даже лучше, чем из воспоминаний. Смотреть – и срисовывать некоторые детали.. может, что-то и получится. По крайней мере, ради Нурай я должна хотя бы попытаться.

* * *

Путь к водопаду оказывается неблизким – и Лале отмечает, что никогда тут прежде не ходила. Друзья хмурятся практически одновременно и заставляют ее дать слово, что без них она в одиночку сюда потом и не пойдет. Она мнется, но в итоге ей приходится согласится, потому что они ставят это условием нынешнего похода.

Лале аж становится досадно, кто потянул ее за язык! Она могла бы бегать сюда каждый день – что это мальчикам видится опасность на каждом углу? Мир состоит не только из опасностей и зла, и плохое поджидает на углах никак не меньше, чем хорошее. А если бояться углов – то можно пропустить не только первое, но и второе.

Зато дальний путь позволяет ей успеть полностью пересказать их разговор с дядей в библиотеке.

– Выходит, этот домик нечто вроде подарок любимой? – уточняет Аслан – да уж, печальная история.

Влад предпочитает промолчать.

Но, наконец, они доходят до того, к чему и держали путь – Лале не жалеет ни об уставших ногах, ни о чуть потрепавшемся об ветки платье, ни о спутанных ветром волосах.

Она с восторгом смотрит на открывшийся пейзаж, где поток воды спускается грациозным каскадом между изгибов холма, и решает, что не видела прежде еще ничего более завораживающего.

Наверху этот поток кажется ласковым и расслабленным, точно нежная рука матери, перебирающая пряди дочери. И только внизу становится понятно, с какой мощной силой бьет вода о землю.

Заметив завороженный взгляд девушки, Влад предлагает:

– Подойдет поближе? Там можно расположиться.

Аслан же зябко передергивается, точно ему предложили съесть лягушку:

– Нет. Там же

(.. это не нарочно вышло, просто дом понравился. я не большой любитель воды, разве что издалека она бывает красивой..)

брызги, бр-р..

Встрепенувшись, он вновь передергивается и отступает на шаг, давая понять, что дальше этого места не сдвинется. Влад смотрит на него с едва заметной улыбкой, понимая, что переубедить не удастся, и снисходительно кивает:

– Ладно, здесь так здесь. Тут тоже можно отлично посидеть.

– И полотно не намокнет – быстро находится Аслан, кивая Лале – а то там эти брызги быстро бы все испортили..

Лично Лале не считает, что брызги бы были настолько большими и активными, точно проливной дождь, что промочили бы полотно, однако кивает. Если другу не хочется подходить ближе – совсем не обязательно его принуждать к этому. Отсюда тоже прекрасный вид – и ей вполне хватает и того, что она видит, чтобы загореться желанием приступить к работе прямо сейчас.

Притом, что такого желания конкретно с этим рисунком, у нее до этого не было ни разу. Напротив, каждое решение пойти и продолжить – давалось ей сложно и мучительно, будто каторга. Потому что Лале знала, что все будет получаться опять из рук плохо, и что она ничего не сможет с этим поделать, и в итоге так и останется недовольной результатом.

Когда заранее знаешь, что дело кончится плохо – не особо-то радостно его начинать. Но почему-то сейчас, глядя на эту диковинность природы пред собой, в Лале появилась вдруг уверенность, что на этот раз ее рисунок заиграет совсем другими – нужными – красками. Она решила, что сегодня он наконец-таки сможет ожить и поманить за собой.

Влад и Аслан быстро расстилают на траве под деревом покрывало, заранее взятое с собой, и садятся знакомым образом: Лале в центре, как их связующее звено однажды и впредь, их эдакое солнце в пасмурном небе – а они по краям от нее.

Девушка быстро разворачивает полотно, будто бы боясь, что водопад вдруг может перестать хлестать, или просто испариться. Или быть может, она боится, что у нее пропадет то прекрасное ощущение, давно не бывшее с ней – что именуется вдохновением. Так или иначе, пергамент в нужном виде очень быстро оказывается у нее на коленях и она принимается делать новые штрихи и наброски, которые кардинально изменят эту картину (которую, по ее мнению, в этом ее виде и картиной-то пока назвать нельзя).

Влад и Аслан молча наблюдают за ней, не смея разговорами мешать этому удивительному процессу. Обычно Лале рисует сама, а им показывает лишь готовые работы – потому теперь они поглощены наблюдением не менее ее. С упоением оба следят за каждым движением ее кисти, ее пальцев. За чуть приоткрытыми губами, за бегло поднимающимся к водопаду и