Охотник на ведьм - Владилен Янгель

- Что ты намерен делать? - Поинтересовался Рекон, из-за наглухо закрытого шлема голос его звучал весьма специфично.

- Есть способ вычислить всех заражённых. - Нехотя ответил Освальд. Присутствие паладина его вовсе не вдохновляло. Более того, фанатичный защитник веры наверняка не одобрит методы, которыми были получены эти сведенья.

- Какой же? - Не отступался паладин.

- У меня свои источники. - Уклончиво ответил епископ, молясь в душе, чтобы рыцарь удовлетворился этим ответом.

- Я должен знать всё! - Прогудел из-под шлема голос Рекона, вдребезги разбив надежды епископа.

- Всему своё время, это нужно увидеть, объяснять бесполезно. - Ответил Освальд, тщательно подбирая слова. Рассказать паладину о репозитории ордена Чистильщиков было бы безумием. Не рассказать — большой глупостью. У паладина достаточно полномочий, чтобы выбить правду из кого угодно. Почти неразрешимая дилемма, впрочем, определённая надежда на положительный исход дела всё же была. И зиждилась она на том, что посланный понтификом паладин вовсе не столь узколоб, как бо́льшая часть его собратьев. Ведь любой рыцарь счёл бы зазорным подслушивать чужой разговор, а уж быть при этом ещё и замеченным так и вовсе бесчестьем, однако Рекон не проявил никаких эмоций, появившись из-за портьеры.

- Видеть. - Задумчиво повторил паладин. - Хорошо, я подожду, но не сто́ит испытывать моё терпение.

- Твоё терпение ничто в сравнении с тем, что может случиться, если промедлю с очищением города от заразы. - Холодной уверенностью отчеканил епископ, с уверенностью, которой не ощущал.

- Это угроза? - Спокойно осведомился защитник веры.

- Это констатация факта, в городе кукловоды, и я не намерен позволить им размножаться.

- Похвальное рвение, надеюсь, оно будет проявлено в деле, а не только на словах. - Склонил голову набок паладин. Больше вопросов не было, но Освальд и не думал расслабляться. За оставшиеся несколько минут пути ему следовало придумать, как показать защитнику веры источник своих знаний и при этом не сгореть на костре вместе с ним.

Поездка в карете, даже несмотря на эскорт, не была быстрой, святой город будто бы сошёл с ума. Слухи о том, что Жнец явился и ходит среди людей и уже пожал первый город, разносились словно бы ветром. События в Олидбурге быстро стали достояние общественности, настолько быстро, что это наводило на мысли о том, что кто-то этим дирижирует.

В каждом городе есть участки, в любой ситуации остающиеся подозрительно спокойными. Там нет нищих, всегда чисто и тихо. Скорбные умом не вещают о жатве. Как правило, подобная благодать царит лишь в районах, где селилась торговая элита города и большей части страны. В этих кварталах гарантом безопасности служила нанятая торговцами стража. Дом епископа Дэ Лагуэ, купленный взамен уничтоженного алхимическим зельем, являлся центром одного из таких районов. Хотя вернее будет сказать, что он стал таким после того, как по округе распространился слух о том, кто именно купил этот дом.

В немалых размеров особняке ни на секунду не прекращалась кипучая деятельность, к примеру: обширные подвалы, где прежний хозяин хранил вино, на скорую руку переоборудовались в соответствии с требованиями епископа. Бочки с вином покинули особняк в первый же день, а освобождённое место заняли железные клетки с настолько часто посаженными прутьями, что рассмотреть их содержимое было весьма непросто. У подобной расточительности была более чем веская причина, многие постояльцы этих клетей стремительно теряли человеческий облик, перерождаясь в нечто новое. И в этой новой форме некоторые из них вполне могли протиснуться за пределы клетки, несмотря на крайне низкий зазор между прутьями. На это случай близ камер всегда находилось несколько воинов из ордена Очищающих.

Ведущая в подвалы дверь отворилась без скрипа, и сквозь явно узковатый для него дверной проём протиснулся епископ Дэ Лагуэ. Вслед за ним в подвал вошёл, громыхая доспехами, защитник Веры.

- Так что ты мне хочешь показать? - Спросил Рекон у епископа.

- Того? кто поможет мне отыскать всех предателей и заражённых. - Туманно ответил Освальд.

- Говори яснее, епископ! - Приказал Защитник Веры, окинув взглядом длинный ряд клетей с запертыми в них пленниками.

- Откройте камеру номер семнадцать. - Приказал вместо ответа Освальд, двое воинов ордена слаженно встали со скамей и, проверив, легко ли, выходит оружие из ножен, сняли тяжёлый, окованный медью засов со столь же капитально сработанной двери. Один из братьев-воинов ухватился за массивную ручку и из-за всех сил дёрнул её на себя. Тяжеленная дверь со скрипом отворилась. Из запертой комнаты пахнуло потом и болезнью. Скрывавшаяся за дверью комнатушка, освещённая единственным факелом, если и была камерой, то весьма комфортабельной, особенно если учесть условия, в которых содержались остальные. Да и сам обитатель комнаты мало походил на пленника. Сравнительно чистая монашеская роба с глубоким капюшоном скрывала лицо человека так, что не было видно ни клочка его кожи.

- Кто он? - Спросил Рекон, положив руку на рукоять клинка.

- Тиберий, как ты себя чувствуешь? - Проигнорировав реплику Защитника веры, спросил епископ.

- У меня мало времени, ваше святейшество, я скоро не смогу себя контролировать. - Ответил человек в капюшоне дрожащим безжизненным голосом.

- Твоя жертва не будет напрасной, понтифик признал мои доводы и окажет нам содействие. - Сообщил Освальд, бросив быстрый взгляд на Защитника веры.

- Покажи лицо. - Властно приказал Рекон, убрав руку с украшенной рубинами рукояти. Несколько мгновений Защитник веры сверлил взглядом человека в рясе, а затем тот медленно откинул капюшон, открывая обезображенное болезнью лицо. Покрытая кровавыми волдырями кожа, налитые багрянцем белки, кровавым пот — всё это было прекрасно знакомо большинству служителей церкви. Опознать в этом недуге кровавую лихорадку смог бы даже ребёнок, не говоря уж о взрослых. И все они в панике бы бежали подальше от заражённого, однако Рекон знал о кровавой лихорадке куда больше, чем многие могли себе представить.

В своё время он потратил не один год на то, чтобы изучить эту странную болезнь. Именно эти изыскания и позволили ему занять место среди Защитников Веры. Поэтому вместо того чтобы отшатнуться в страхе перед жуткой болезнью, он напротив, подался на пару шагов вперёд. Повреждения кожи, глаз — всё говорило, что жить человеку в капюшоне осталось не больше пары минут. Рекон по опыту знал, что человек на этой стадии с трудом может дышать не то, что ходить или