Старая школа рулит - Дмитрий Ромов

— А причём здесь Медуза? — нахмурилась Альфа.

— А ты от кого прячешься, если не от неё?

— От всех, — вздохнула она. — Ты посмотрел уже, да? Это ужас какой-то! Надеюсь, никто не видел, кроме тебя? Я хочу тебя попросить, удали, пожалуйста эту гадость с телефона.

— Лен, ты уверена, что это Витя сделал?

— Ты читал, что он мне написал? И сразу вот это. Кто ещё, кроме него? Удали, я тебя очень прошу, а то вдруг увидит кто-нибудь, мама, например.

— Лен, послушай, ты не волнуйся. Там же хорошо видно, что это фейк.

— Не знаю, — покачала она головой. — Я не рассматривала. Это надо же быть таким больным мудаком, а? Не слушай меня… Извини… не сдержалась. Не знаю даже, откуда это слово взялось.

— А что значит лом и инфлюэнция, можешь сказать?

— Чего? — удивилась она. — Где это ты услышал?

— Ну, так что это значит?

— ЛОМ — это лидер общественного мнения, а инфлюэнсер — то же самое по большому счёту. Тот, к кому прислушиваются.

— Понятно, — кивнул я. — А Витя… он кто, вообще? Чем он занимается?

— Витя и есть ЛОМ и инфлюэнсер. Блогер он. У него канал «(Не)быть добру» называется. Достаточно популярный…

— Сука, — коротко кивнул я.

— Да, — не стала спорить она.

— Козёл твой Витя. А он ничего не требовал? Просто прислал и всё?

— Не требовал. Прислал с неизвестного номера. С иностранного. Он же не совсем дурак со своего телефона такие отвратительные мерзости присылать. Он же сказал, что хочет раздавить, вот и давит… Что? Что ты так смотришь? Я не понимаю, скажи словами…

— Мне он ничего не присылал, — покачал я головой. — Наверное, у него нет моего номера…

— А как… — в ужасе распахнула она глаза. — А где ты видел?

— Я сказал, если она попробует что-то сделать, я обвиню её в шантаже.

— Кому⁈ — практически зарыдала Альфа. — Кому ты это сказал?

— Медузе… — выдохнул я.

Альфа закрыла руками лицо и затряслась.

— Дай мне его адрес, пожалуйста, — сказал я.

— Нет, это плохая идея, — ответила она, чуть успокоившись.

— Хорошая, очень хорошая.

— Ты не сможешь его уговорить, — замотала она головой. — Он если упрётся, считай всё, палкой не перешибёшь.

— Лен, палкой можно, поверь, — усмехнулся я, — кого угодно перешибить.

— Ой, Сергей! — недовольно махнула она рукой. — Давай сейчас без шуточек твоих.

— Лена, послушай. Ты сама сказала, что он мудак, так?

— Но я же извинилась…

— Ну и дура, ты уж извини за прямоту.

Она открыла рот и уставилась на меня скорбным взглядом, как бы говоря, ну, давай, пинай меня, раз уж и ты такой отвратительный, как зверь.

— Лена, ты же красивая, умная, смелая девочка. Ты уроки мажорам даёшь и не боишься, не плачешь, не дрожишь. Ты не даёшь себя сломать Медузе. Ты не уподобляешься коллегам, не лебезишь, не пресмыкаешься, чтобы сохранить своё место. Так?

— Нет, погоди, ты всё переиначил…

— Ничего я не переиначил.Ты сама видишь, что Витя твой козлина и урод. Ну, так что, будешь жалеть его и прощать? Сколько раз он уже порывал с тобой?

— Сейчас второй… — вздохнула она. — И это последний. Теперь он окончательно разорвал наши отношения.

— Не надейся и не мечтай. Он вернётся, скажет, что ты, тварь, во всём виновата, а ты простишь, потому что у него не задался день или неделя, была тяжёлая ситуация, а ты не проявила понимания, не помогла, не пожалела и всё такое прочее. И вообще, ты, скорее всего, моральный урод, поскольку женственность и природная женская мягкость в тебе отсутствуют. Я знаешь сколько такого видел?

— Где? — прошептала она.

— Сначала синяки на руках, потом под глазами, а потом и проломленные черепа. Сценарий всегда один, Лен. Это был срыв и больше такого не повторится, да? Он же так меня любит, а я делаю ему больно. Так ты себе говоришь? А на самом деле он, как упырь, жрёт твою боль и упивается страданиями, как кровью.

— Что ты несёшь… — помотала она головой.

— Такая яркая, дерзкая, привлекательная и делает всё, что нужно ему, служит, забывая себя и всё остальное. Служит ему одному! Короче. Он свалил? Всё. Слава Богу! Свечку поставь и забудь, как страшный сон, не впускай больше в свою жизнь.

Она молча мотала головой.

— Знаешь, что бы тебе нужно было сделать? Нам. Повторить то, что снято на этом видео. По-настоящему, без фейков. И это было бы прекрасным финалом твоей старой жизни. И отличным началом новой.

Альфа даже не возмутилась, настолько эта мысль была дикой.

— Короче, — продолжил я. — Видео фальшивое, это невооружённым взглядом видно. Чистый фальшак. Если этот сраный лом хочет устроить шухер, пусть устроит. Но тебе чего бояться? У нас с тобой были отношения, поцелуйчики или сексуальные контакты?

— Прекрати!

— Ну, а в чём тогда проблема? За то, что какой-то психопат присобачил к порнухе твоё лицо будет отвечать он, а не ты. Уволить тебя за это не смогут. Там вообще не ты! Успокойся. Все постараются вообще замять это дело и не предавать огласке. Давай адрес, я поеду и поговорю с ним. И он меня послушает вот увидишь.

— Нет, после того, как ты ему разбил голову…

— У него даже кожа не лопнула. Чего там я разбил-то? Вино только жалко. Говори, не зли меня…

— Серёжа… ты как моя мама, честное слово…

— Ну, может, надо начать прислушиваться к умным людям, а?

* * *

Кукуша выглядел убедительно. Медвежий взгляд, синие руки, свирепая рожа, бритая башка, алюминиевая бита. Узнаваемый архетип. Ужас, летящий на крыльях ночи. Пушку решили не брать, мало ли что, вдруг выведет из равновесия, козёл. Это, похоже, Витя умел делать хорошо.

Мы прождали его около получаса. Пока ждали, я изучал его канал. Как бы правдиво-обличительный и дерзкий, но, по факту, каждый второй пост или стрим был посвящён Назаровским структурам. Их он облизывал охотно и тщательно, не взирая на лица, так сказать.

Витя подъехал в половине шестого