Врач из будущего - Андрей Корнеев

Иван кивнул. Он знал, что Багдасаров перфекционист, и это было ценным качеством. Но в условиях сжатых сроков и предвоенной гонки иногда приходилось идти на разумные компромиссы.

— Александр Александрович, давайте начнем с того, что есть, — мягко, но твердо сказал он. — Возьмите за основу метод осаждения спиртом. Сделаем сыворотки по упрощенной, но надежной схеме. Главное чтобы они безошибочно определяли группу. Жесткий контроль на каждом этапе, перекрестные тесты. А идеальную очистку мы доделаем, когда получим нужные реактивы. Согласны?

Багдасаров нахмурился, его внутренний перфекционист бунтовал, но здравый смысл и авторитет Борисова взяли верх.

— Хорошо, Лев Борисович. Но я предупреждаю, возможны ложноположительные реакции при некоторых условиях. Мы составим подробную инструкцию по учету этих погрешностей.

— Прекрасно, — Иван ободряюще улыбнулся. — Сашка! — окликнул он, поворачиваясь к другому концу зала.

Там, за столом, уставленным металлическими заготовками, сверлами и чертежами, возился Сашка Морозов. Рядом с ним, с каллиграфически четкими эскизами в руках, стоял инженер Петр Васильевич Крутов — невысокий, коренастый мужчина с умными, живыми глазами и мозолистыми руками.

— Лёва, иди сюда, глянь, что мы с Петром Васильевичем придумали! — Сашка сиял как ребенок, демонстрируя прототип алюминиевого флакона для крови.

Крутов скромно улыбнулся, смущенно потирая руки.

— Ничего особенного, Лев Борисович, чистая механика и логика, — сказал он, беря флакон. — Смотрите: корпус алюминиевый, легкий, не бьется. Горлышко под стандартную резиновую пробку, вот такой конфигурации. Здесь площадка для этикетки, где будем указывать группу крови, резус-фактор и дату забора. А главное добились полной герметичности. Простая обкатка края специальным роликом.

Иван взял флакон. Он был удивительно легким, гладким, идеально лежал в руке. Это был не просто сосуд, это была продуманная до мелочей часть системы.

— Отличная работа, Петр Васильевич. Поздравляю. А как продвигается с термо-контейнером?

— С холодильником посложнее, — Крутов почесал затылок. — С термоизоляцией. Но мы экспериментируем. Внутренний сосуд стеклянный, с двойными стенками, а между ними вакуум. Внешний корпус тот же алюминий, для прочности. В качестве хладагента смесь льда и соли. Получается довольно компактно. Предварительные испытания показывают, что держит температуру до шести часов, если предварительно хорошо охладить.

— Шести часов для этапа эвакуации с поля боя уже много, — с удовлетворением заключил Иван. — Надо испытать в полевых условиях.

— Я уже договорился, — энергично вступил Сашка. — Послезавтра поеду в военный госпиталь, все проверим на практике. С флаконами, с холодильником, со всей этой кухней.

Иван с удовлетворением окинул взглядом лабораторию. Кипела работа. Химики во главе с Мишей бились над цитратом, иммунологи с Багдасаровым калибровали сыворотки, инженеры с Крутовым и Сашкой доводили до ума тару. Это было именно то, о чем он мечтал, не просто разрозненные изобретения, а создание целостной, жизнеспособной системы, которая будет работать в самых суровых условиях.

— Так, коллеги, — поднял он голос, привлекая внимание. — Завтра у нас большая демонстрация у Владимира Александровича Неговского по реанимации. Уверен, вы не подведете и покажете наши лучшие качества.

В ответ раздались уверенные, бодрые голоса. Энтузиазм в лаборатории был заразительным. Иван, направляясь к своему кабинету, почувствовал легкую усталость, но это была приятная, творческая усталость. Его прервала Катя, вышедшая ему навстречу с папкой в руках.

— Лёва, тебя тут военные искали. От товарища Соколова курьер ждет.

В стороне, Ивана ожидал боец в военной форме. Иван расписался в документе за получение, и посыльный протянул ему толстую папку с грифом «Для служебного пользования».

Иван раскрыл ее. Внутри лежал подробный отчет о применении систем инфузионной терапии и антибиотиков в ходе крупных учений в Белорусском военном округе. Цифры говорили сами за себя: летальность от травматического шока и сепсиса снизилась на 60%. На последней странице была прикреплена лаконичная резолюция: «Опыт признать успешным. Внедрить во всех округах. Соколов».

Иван улыбнулся, чувствуя теплую волну удовлетворения. Это были не просто цифры, а спасенные жизни. Реальные люди, которые вернутся к своим семьям.

— Спасибо, Катюш, — он обнял ее за плечи. — Идем домой? Я сегодня выжат как лимон.

— Идем, — она улыбнулась ему в ответ, ее глаза сияли. — Не забыл? Сегодня у нас ужин в «Метрополе». С родителями и мамой.

— Как же, помню, — кивнул Иван. Предвкушение спокойного вечера в кругу семьи, в элегантной обстановке знаменитого ресторана, согревало его изнутри. Ему до боли ясно нравилась эта жизнь, насыщенная, полная смысла, труда и простого человеческого тепла.

Ресторан «Метрополь» встречал их тихой, изысканной музыкой рояля и мягким светом огромных хрустальных люстр. Иван, Катя, Борис Борисович, Анна Борисова и Марья Петровна, мать Кати, сидели за столиком у высокого окна, выходящего на Невский. Накрытый белоснежной скатертью стол ломился от угощений: рядом с традиционными блинчиками с красной икрой и заливной стерлядью красовались изысканные канапе и салаты, рецепты которых Иван когда-то знал в другом веке. Вино в тонких бокалах играло рубиновыми бликами.

— За нашу семью, — поднял бокал Борис Борисович. Его лицо, обычно подчеркнуто строгое и собранное, сейчас было смягчено почти неуловимой улыбкой. — За то, чтобы мы всегда были вместе, несмотря ни на какие ветры.

— За семью, — дружно и тепло откликнулись все.

— Ну, Лёва, как там твои академические баталии? — спросила Анна Борисовна, отламывая кусочек хлеба. — Говорили, у вас будет какой-то важный семинар.

— Да, мама, я уверен все пройдет превосходно. Владимир Неговский, наш новый сотрудник, будет демонстрировать методику оживления при остановке сердца. Выглядит очень многообещающе.

— Оживления? — переспросила Марья Петровна. — Разве такое возможно? Вернуть человека… с того света?

— Не с того света, мама, — мягко поправила Катя. — А с порога. Когда жизнь только угасла, но еще не ушла окончательно.

— С помощью методов товарища Неговского, да, это возможно, — уверенно подтвердил Иван. — Мы боремся за каждую жизнь. До последнего.

Борис Борисович одобрительно кивнул, отпивая вина.

— Это правильная позиция. Сильной стране нужны здоровые граждане. Кстати, сынок, до меня дошли кое-какие слухи… — он понизил голос, хотя вокруг и без того не было посторонних. — Твоими разработками начали интересоваться за рубежом. В частности, в Германии.

Иван почувствовал легкий укол настороженности.

— Официальные запросы?

— Пока нет. Через научные каналы, под видом академического обмена. Но почерк угадывается… Будь осторожен. Не все, что интересует зарубежных «коллег», идет на пользу нашей