Врач из будущего - Андрей Корнеев

гаданием на кофейной гуще. — Он снова посмотрел на Ивана, и в его глазах загорелся тот самый огонь, который Иван видел у Неговского и Миши. — Хорошо, Борисов. Вы меня заинтересовали. Покажите мне вашу методику подробнее. И… дайте мне эти графики. Я хочу их изучить.

Иван понял, он победил. Не давлением, не авторитетом, а чистой наукой. И это была самая честная из всех возможных побед.

Август 1936 года выдался жарким. Иван был погружен в работу с Неговским над первым реанимационным комплектом, когда в его кабинет без стука вошел Соколов. Его лицо было непроницаемым, но в глазах Иван прочитал нечто, похожее на торжество.

— Борисов, — коротко бросил Соколов и положил на стол перед ним папку с грифом «Совершенно секретно». — Читайте.

Иван открыл папку. Это был отчет об масштабных учениях РККА под Минском. Сухим, казенным языком описывалось применение «комплекса медицинского обеспечения новейшего образца». Цифры говорили сами за себя: летальность на этапе эвакуации снизилась на 43% по сравнению с предыдущими учениями. Впервые в истории советской армии были массово применены одноразовые шприцы, полевые капельницы и антибиотик «Крустозин». Отдельно отмечалась высокая эффективность работы инструкторов военно-полевой медицины.

Иван поднял глаза на Соколова.

— Я рад, что система работает.

— Работает — это слабо сказано, — Соколов сел в кресло. — Система произвела фурор. Командование округа в восторге. — Он помолчал, глядя на Ивана. — И есть еще кое-что. Лично от Генерального секретаря.

Иван почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— От… товарища Сталина?

— От него, — кивнул Соколов. — Благодарность объявлена. И отдан приказ: признать опыт успешным и в кратчайшие сроки распространить его на все военные округа. Все. — Он достал из портфеля еще одну папку. — И вот это вам. Официальное распоряжение. Ваша лаборатория утверждается как головная организация по разработке и внедрению методических материалов по программе «Инструктор ВПМ». Вы должны подготовить учебники, плакаты, инструкции. Чтобы через год каждый наш военфельдшер знал ваши методы.

Иван взял папку. Бумага была плотной, качественной. На ней стояли подписи и печати, от которых зависели судьбы миллионов. Он чувствовал вес этой папки. Не физический, а исторический.

— Мы сделаем это, — тихо сказал он.

— Знаю, — Соколов встал. — Потому и привез. Поздравляю, Борисов. Вы только что изменили лицо военной медицины в масштабе всей страны. Официально.

Когда военврач ушел, Иван еще долго сидел, глядя на закрытую папку. Он думал о тех безымянных солдатах, чьи жизни теперь будут спасены. О тех матерях и женах, которые получат не похоронки, а живых мужей и сыновей. Он сделал это. Не в одиночку, но он был тем трамплином, тем катализатором, который позволил этому случиться на десятилетия раньше.

Вечером того же дня они с Катей вышли на балкон. Воздух был теплым, пахло рекой и цветущими липами. Огни города отражались в темной воде Карповки.

— Ты наверное сильно устал? — спросила Катя, обнимая его за талию.

— Нет, — ответил Иван искренне. — Нет, я в норме, правда.

Он рассказал ей о приказе, о масштабах, которые теперь приобрела их работа. Она слушала, прижавшись головой к его плечу.

— Это очень здорово Лёвушка! Но… Тебе не страшно от этого масштаба? — спросила она.

— Нет, — повторил он. — Это очень ответственно, но не страшно. — Он помолчал, глядя на огни. — Мы все сможем Катюш. Вместе, с тобой и нашими ребятами.

*** Послесловие от авторов ***

Уважаемые и горячо любимые читатели. Осталось буквально 4 главы до конца первого тома путешествий героя.

Первый том останется бесплатным, работа над вторым идет полным ходом! Возможно, вполне возможно, что второй начнет выходить сразу же! Очень ждем вашей обратной связи в комментариях:)

Так же, мы подключили награды к книге, будем рады любому подарку от вас:) Муза прожорливая попалась ;)

Глава 30

Семена и плоды

Сентябрь 1936 года ворвался в Ленинград прохладой утра, запахом влажного асфальта и первыми позолоченными листьями на деревьях у Летнего сада. Для Льва Борисова, он же Иван Горьков, это время года стало символом не увядания, а подведения итогов и закладки нового. Его лаборатория, Специальная научно-производственная лаборатория №1, располагавшаяся в отремонтированном особняке на Моховой, гудела. Здесь не просто работали, здесь творили будущее.

Воздух в большом зале, отведенном под химико-биологический сектор, был густым и едким, с примесью запахов спирта, кислот и жженого сахара. Иван, стоя перед большим деревянным столом, заваленным чертежами, пробирками и отчетами, чувствовал знакомый, давно забытый в прошлой жизни азарт. Не азарт игрока, а азарт первооткрывателя, вкус к решению задач, от которых зависят человеческие жизни.

— Нет, смотрите, Александр Александрович, если мы возьмем не чистую лимонную кислоту, а сразу перейдем к осаждению цитрата натрия, мы сэкономим два технологических этапа! — голос Миши Баженова, звонкий и уверенный, прорезал общий гул.

Миша, его очки съехали на кончик носа, а халат был украшен разноцветными пятнами, тыкал пальцем в исписанный формулами лист. Рядом с ним, с идеальной выправкой и безупречно чистым халатом, стоял новый сотрудник — иммунолог Александр Александрович Багдасаров. Молодой человек с внимательными, чуть педантичными глазами и такой же педантичной логикой.

— Теоретически, Михаил Анатольевич, ваша схема возможна, — произнес Багдасаров, склонившись над схемой. Его голос был ровным и спокойным. — Однако, нам необходима абсолютная стерильность на каждом этапе. Любая, даже малейшая примесь и вся партия будет непригодна. Риск слишком велик.

— А мы поставим дополнительный бактериальный фильтр вот здесь, — Миша провел химическим карандашом жирную линию на бумаге. — Сразу после осаждения. И проверку на пирогенность будем проводить на кроликах, как и договаривались. Стандартный протокол.

Иван подошел к ним, с удовлетворением отмечая кипящую вокруг деятельность. Лаборатория работала сразу над тремя взаимосвязанными направлениями системы переливания крови: синтез антикоагулянта (цитрата натрия), создание стандартных сывороток для определения группы крови и разработка тары.

— Доложите о прогрессе, товарищи, — сказал он, останавливаясь рядом.

— По цитрату натрия — практически готово, Лев Борисович, — доложил Миша, сияя. — Синтез отработан. Выход стабильный, чистота на уровне 98%. Осталось масштабировать до промышленных объемов. А вот с сыворотками… — он кивнул в сторону Багдасарова.

— С сыворотками сложнее, — подхватил Александр Александрович. — Мы должны получить стандартизированные и стабильные образцы для всех четырех групп по системе AB0. Я предлагаю использовать метод аффинной хроматографии для очистки антител, но… —