Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

этого шельмеца в кандалы и закрыть в цепном ящике, который служил на «Шлиссельбурге» чем-то вроде карцера. По прибытии в Петербург я передам его прямиком в Тайную канцелярию. Там умеют развязывать языки подобным упрямцам.

Дядька Кузьма, узнав о случившемся, сильно разволновался и неожиданно заговорил по-карельски. Видно было, что язык этот дается ему с некоторым трудом – ведь он столько лет его не слышал и на нем не говорил, если не считать двух-трех слов, произнесенных при нашей встрече. Но было ясно, что сказанное им не предназначалось для чужих ушей, и я с радостью принял эти правила игры.

– Эх, Тимоха, если бы ты знал, что за бумаги мы везем в Петербург. Если они попадут в руки императрицы… – дядя покачал головой. – Тогда Бестужеву конец. Не будет он больше пакостить России, втравливать ее в войны и смуты.

Я догадывался, о каких бумагах идет речь, и согласился с дядей.

– Послушай, а о чем вы договорились с прусским королем? – спросил я. – Ведь ты с ним долго беседовал, и Фридрих, как я слышал, остался доволен вашей с ним беседой.

– Понимаешь, Тимоха, – задумчиво произнес дядька Кузьма, – мы, конечно, больше уповаем на помощь России, а особенно на то, что ее императорское величество примет нас под свою царственную длань, после чего нападение на нас станет нападением на Российскую империю. А мы, со своей стороны, поможем далекой Родине и новыми методами ведения войны, и, как это выразил подполковник Хасханов, новыми технологиями – именно поэтому с нами едут и Клаус Кинцер, и старший лейтенант Фрейзер и его люди. Но если и Пруссия в чем-то сможет нам помочь, то мы будем ей за это весьма благодарны. Фридрих просто так не станет поддерживать нас, тем более что Акадия находится за тридевять земель от Пруссии. Он ищет выгоду для своей державы, за что его нельзя обвинять.

– Это понятно, – кивнул я. – Но чем вам могут помочь пруссаки? Ну, расплатитесь вы бобровыми мехами. А чем еще богата ваша земля?

– Тут не все так просто. Фридрих прекрасно понимает, что мы без России и без Франции – ничто. Он надеется через нас покрепче привязать к себе эти страны. И, кроме того, он видит и прямую пользу от дружбы с нами. Так, например, наше стрелковое оружие – лучшее в мире, в немалой мере благодаря таким людям, как Клаус. Я тебе показывал наши «фридолиновки» – таких ружей нет ни у кого. Мы решили не дарить такую винтовку Фридриху, ведь немецкие мастера если не смогут ее повторить, то усовершенствуют свое оружие – а вдруг они в будущем станут нашими врагами? Но Клаус сделал пару пистолетов для прусского короля, в которых также присутствуют кое-какие новинки. И по тому, как загорелись глаза их монарха, мы поняли, что он оценил подарок. И, когда мы уезжали, мы слышали пистолетные выстрелы – скорее всего, он решил испытать эти пистолеты в действии. Да и воины у нас преотменные, и у нас есть чему поучиться. Вон, поручик Суворов прямо рвется отправиться в Новый Свет в качестве волонтера. Прусский король сказал, что он точно так же не будет препятствовать своим офицерам, изъявившим желание повоевать с англичанами в Акадии.

– Он их хочет отправить для того, чтобы поучиться у тех русских, которые побили воинство генерала Брэддока? Король Фридрих готовит свою армию к большой европейской войне. Он схватится с Австрией, и в очередной раз ее побьет – в этом я не сомневаюсь. Англия же будет бороться с Францией, чтобы отобрать ее заморские владения. А тут вы в Акадии. Это опасно для британцев, ведь они могут потерять все, что они сумели отобрать у французов в Новом Свете во время предыдущих войн.

– Все правильно, Тимоха. Я попытаюсь довести все это сведения до государыни. Пора бы и русским двинуться на восток, чтобы основать свои колонии с другой стороны американского континента, на берегах Тихого океана. Вот и Михайло Ломоносов не устает об этом твердить. Ведь там есть не только меха – по словам наших друзей из отряда Хаса, там есть и золото, и серебро, и другие руды и металлы, а также весьма плодородные земли в местах, где климат позволяет снимать по два урожая в год. И они нарисовали для меня карту с указанием подобных мест – откуда они это только знают?

Дядя поднял подзорную трубу и стал рассматривать берег, мимо которого мы проплывали, и перешел на русский язык:

– Эх, побыстрее бы ступить на родную землю. Знал бы ты, как я соскучился по ней. Поверь, мне до сих пор снятся наши места.

– Ничего, дядя, осталось совсем немного, и мы увидим берега России. Думаю, что ты не узнаешь Петербург. За твое отсутствие он стал еще больше и красивее.

– Посмотрим, посмотрим… Тем более что я вернусь не бобылем, а женатым человеком. И мне очень хочется, чтобы дети мои родились на русской земле.

– Да будет так, дядька Кузьма. Командир корабля говорит, что еще два-три дня, и мы увидим Кронштадт.

– Знаешь, на море может случиться всякое. Поэтому не будем ничего загадывать. Все в руце Божьей…

17 августа 1756 года. Финский залив восточнее острова Сескар. Борт 54-пушечного корабля «Шлиссельбург». Вице-канцлер Российской империи граф Михаил Воронцов

Командир нашего корабля Матвей Жидовинов сказал нам, что в паруса «Шлиссельбурга» дует попутный ветер, потому корабль идет ходко.

– Надеюсь, что мы подойдем к Кронштадту часов через десять-двенадцать, – сказал он. – Если, конечно, ветер не изменится и волнение не усилится.

– Ну, Матвей Иванович, – ответил я, – такого шторма, в который мы с вами угодили не так давно у Травемюнде, мы вряд ли еще увидим.

Капитан усмехнулся, потом вскинул подзорную трубу и стал рассматривать море впереди нас.

– Встречных кораблей не вижу, – произнес он. – Ну, и слава богу. Уж больно хлопотный у нас получился вояж. Граф, я бы посоветовал вам начать собирать вещи и готовиться к высадке на родную землю.

– Именно этим я и хотел бы заняться, Матвей Иванович, – ответил я. – Надо провести смотр своим людям и поблагодарить их за исправную службу Отечеству.

– А что с этим прикажете делать? Ну, с тем, кто сидит под арестом в железах, – осторожно поинтересовался Жидовинов.

– Пусть сидит. У вас на корабле он будет в полной безопасности. Мне он нужен живым. А в нашем стольном граде, к сожалению, есть те, кто хотел бы увидеть его мертвым. Вы поставьте у его узилища часовых, да я своих тоже оставлю. И