Либелломания: Зимара - Н. Мар

Изи сжимает его плечо, замороженное и напряжённое.

ИЗИ: Ты не отвечаешь за всё зло в абсолюте. В конце концов, я послал на Ибрион записку! Чёрт знает какими обходными маршрутами, но уверен, они её получили.

КАЙНОРТ(мрачно): Анонимку из сумасшедшего дома. Теперь уже всё равно.

*И опять ярко

Гриоик при всех вскрыл упаковку с бокалами, расставил их, новенькие и сверкающие, и поспешил убраться с глаз долой. Брильянтильядо, которое относилось к айсвайнам из прихваченного морозом винограда, голубым эфиром сияло в хрустале. Бокалы, как это было принято в Клубе, перед разливом напитков покрывали тонким слоем льда. Кайнорт Бритц сел рядом с Рейне и сложил руки на коленях. Как образцовый палач в ожидании, когда подадут топор. Он выглядел спокойным, этакая холодная рептилия, будто каждый вторник и четверг устраивал перевороты в масштабах скопления галактик.

— А где Альда? — спохватилась какая-то дама. — Кайнорт, а почему это Хокс нет?

— Вы же знаете, леди, из соображений безопасности Клуб не собирается полным составом. Альду принесли в жертву правилам.

*Вспышка, монохром, завывание ветра

*Те же, там же, тогда же

ИЗИ(щёлкает пальцами перед лицом Кайнорта): Ты что? Тебе нехорошо? Посмотри мне в глаза!

КАЙНОРТ: Изи, мне кажется, я не смогу.

ИЗИ: Тогда не бери! Не притрагивайся, да и чёрт с ним!

КАЙНОРТ(нервно вырывается и стискивает свои плечи в чёрном смокинге): Ты здесь не для того, чтобы отговаривать! Изи, помоги мне, пожалуйста. В таком состоянии они меня заподозрят. Ты же доктор, вколи что-нибудь.

ИЗИ: Предлагаешь тебя подтолкнуть? Как на казни! Не буду!

КАЙНОРТ: Быстрее.

Из распахнутой балконной двери доносится стук. Должно быть, это Рейне. Остаются считаные секунды. Изи вытряхивает из кармана спрей-перчатки. Хоть что-то за неимением лучшего. Пока Бритц опрыскивает руки в три слоя, доктор делает ему укол.

ИЗИ: Вот и всё, Кай. Это поможет.

Кайнорт уходит

*Цвета возвращаются

Рейне привстал, передавая случайный бокал Бритцу. Специальный гость попросил отвести ему первый тост. Он кивнул и поднял брильянтильядо. Из-под пальцев, опрысканных перчатками, поползла одна ленивая капля. У других гостей ледяная корка таяла чуть быстрее. Кайнорт дождался, когда все, повинуясь инстинкту притворного единения с толпой, возьмутся за бокалы хотя бы для приличия. Поглядывая на карту имперского пирога, каждый силился быть наравне с другими даже в мелочах. Каждый в зале хотел убедить другого, что все здесь по одну сторону.

— Император мёртв, — Бритц завладел вниманием. Взгляды оторвались от медиа-ликвора на столе. — Веками Ибрион в одно перо сочинял историю нашего мира. От кого-то я слышал, что истории на века склонны заканчиваться трагедией. И власть Эйдена риз Эммерхейса лишь встретила закономерный итог. Библиотеки имперских законов указывали нам, что нельзя, а что неправильно, но мы совершили невозможное. Дописали последнюю главу своими руками. Прошу прощения, руками, плавниками и тентаклями.

Фалайн напротив сузил бусинки чёрных глаз, и автоматический переводчик выбросил на стол: «Ха!».

— Не стану морозить вас и понапрасну греть брильянтильядо, — улыбнулся Бритц. — За свободу от возможного, дозволенного и… нормального.

Тридцать шесть гостей пробежались взглядом по бокалам друг друга. Все ли пьют. Как бы кто не отставил напиток, не опрокинул в фонтан. Как бы кто чего не влил, не подсыпал. Тридцать седьмой, специальный, наблюдал за капелькой. Перчатки доктора Изи проводили тепло. Пациенты так не любили холодные пальцы.

*Нет цвета

*Надежды тоже нет

*Есть только мороз на балконе

ИЗИ(вдогонку Кайнорту): Никто не заметит, если ты его вообще не возьмёшь!

КАЙНОРТ: Может быть.

Его тон меняется. Его движения приобретают точность и размеренность. Он восстанавливает равновесие: внутри, на собственном льду. Закрывая за собой балкон, Кайнорт задерживает руку на двери.

КАЙНОРТ: А что ты мне такое вколол, Изи? Полегчало.

ИЗИ: Да так…

КАЙНОРТ: Ничего, да?

ИЗИ: Витамины, Кай, у меня с собой только они. Просто витамины. Ты сам себе… марионеточник.

*Камера отъезжает, отъезжает, отъезжает

*И мы видим, как в экстернальной вселенной Дъяблокова резко захлопывает ноутбук и с чувством выполненного долга уходит перекрашивать волосы

Гости отметили, что бокалы под корочкой обыкновенного льда были слишком холодные. Как лёд необыкновенный.

— Кайнорт, — обратился к нему фалайн, — признайтесь: глядя на карту этих просторов, над чем вы мечтаете властвовать?

— Над собой.

Иглёд в руках, плавниках и тентаклях закапал на стол.

«Успею пригубить брильянтильядо?»

* * *

— Хм.

Чирер Блотт дёрнул бровью, не опуская армалюкс, и опять обновил банковский счёт. Самина медленно моргнула. Последние пять минут она надеялась, что выстрел придётся на тот миг, пока она не смотрит. Но даже этот страх не перекрикивал горе. Приподняв воспалённые веки, она увидела, что чёрное дуло направлено в пол.

— Черти в перьях, а? — возмутился Блотт. — Тут написано: «Транзакция прервана оператором по случаю…» Что-о⁈. «…По случаю смерти отправителя»! Так и знал. Так и знал, что фалайны скорее сдохнут, чем заплатят.

Самина задрожала от лихорадочного облегчения, ещё не до конца понимая, шутка это или на самом деле — всё? Блотт, смутившись необычайно для такого пройдохи, разъяснил:

— Сдаётся мне, вашвысочство, переворот отменяется. Кто-то их всех… такскзть… прихлопнул.

Чирер измерил собственный мостик вдоль и поперёк, почесал затылок дулами армалюксов и выпалил:

— Тогда, раз уж я всё равно здесь: подбросить вас домой?

— За три миллиарда? — выдавила Самина.

— Я похож на самоубийцу — шантажировать Ибрион без протекции фалайнов? Подброшу за триста ибреалов на топливо и три подписи на бессрочном освобождении от преследования.

* * *

Искупление парадоксальная штука. Тот, кто убивал сотнями… или сотнями тысяч… вероятно, был бы готов отдать очень многое, чтобы смыть эту кровь. Целую планету, а может, галактику. Близких, любимых и даже собственных детей. И в то же время тот, кто умылся чужой кровью, не может отдать взамен большего, чем себя одного. Потому что даже целая вселенная — ничтожна в сравнении с твоим собственным «я». Отдать его — значит отдать действительно всё.

Я смотрела на часы Зеппе. Поцарапанные, с гнутыми стрелками. Они работали точнее атомных.

Помню, как Зимара отпустила гломериду. Хтоническая царица ушла молча.

Помню, как на мостик ворвался доктор Изи. Он хватал меня и Нахеля за плечи и бормотал взахлёб: «Мы его вытащим!.. Мы его соберём!..» Он плакал. Я бежала в шлюз раздетая.

Помню, как мы с доктором примчались в пустой Загородный Палисад. Как ворвались в парадный зал, устланный ковром из самоцветов.

Помню, как собирала холодные бриллианты среди россыпи