Возвращение. Часть II - Даниил Корнаков

Долгие годы он провел за штурвалом своего небольшого траулера, привыкнув к его изъянам — к едва заметному люфту руля, который он парировал опережающим движением, и к упрямому крену на левый борт. И в какой-то момент недостатки его родного суденышка перестали донимать, и в его глазах даже превратились в характерную черту траулера. Он знал его как свои пять пальцев, мог вести его вслепую, если угодно.

Но этот громадный зверь, за чей штурвал он держался прямо сейчас, производила неизгладимое впечатление. Рулевая система «Твердыни» была до безобразия точной, почти стерильной. Лейгуру даже стало досадно от этой безупречности; он скучал по едва уловимому скрипу старого штурвала, который сообщал ему о состоянии судна прежде, чем это фиксировали датчики.

Скромный экипаж мостика уже стоял на постах. Тот самый дерзкий парнишка, по началу отказывающийся подчиниться, оказался наводчиком и по совместительству стрелком из пушек (Лейгур понятия не имел, как правильно называется его специализация). Прямо сейчас он ловко стучал пальцами по сенсорному экрану, оживляя главные оружия корабля.

Тип с квадратной челюстью, наслышанный о «Братстве», занимал должность старпома. На вопрос Лейгура, где же находится капитан «Твердыни», тот ответил молча: просто метнул взгляд в сторону погруженной в дым станции и вернулся к командованию остальных подчиненных, пребывающих на постах.

Лейгур понимал, что сейчас совершенно не время и не место задумываться об этом, однако не смог не представить, как этот корабль под его управлением вывезет всех тех несчастных шпицбергенцев, прямо сейчас ожидающих спасения.

«Твердыня» будет принадлежать ему, хотя бы на время. Возьмет ее напрокат, если угодно, но обязательно воспользуется этим зверем для путешествия на север.

— Вижу корабль противника! — донесся сбоку рёв старпома.

Лейгур оказался прав (хоть иногда его и беспокоили копошившиеся в голове жуки сомнения) — судно Братства стояло на якоре, спрятавшись за горой. Это был большой ледокол, в недрах которого вполне могло уместиться человек пятьсот. У Лейгура в сердце защемило от осознания того, что его придется уничтожить, но выбора не было: если все, кто находится на его борту, проникнут на «Звездную», у них не будет и шанса на победу.

— Выходим на огневую позицию, — глядя в бинокль, доложил старпом. — Захаров, у тебя все готово?

— Цель в зоне обзора, но угол маловат, — ответил парень, не отрывая взгляда от экрана. Его пальцы лихорадочно бегали по сенсорным кнопкам. — Нужен разворот на двадцать… нет, на двадцать пять градусов влево.

— Принял, — сказал Лейгур и начал разворачивать корабль.

* * *

Уильям Морган наблюдал через бинокль, как из-за горы быстро появляется боевой корабль «Звездной».

— Отец Морган, — послышался сдавленный голос Оливера где-то рядом, — абордажная команда не смогла приблизиться к кораблю из-за плотного обстрела. Траулер вместе с бойцами и еще две моторные лодки вынужденно отступили к берегу…

Но Уильям не слышал слов своего помощника, продолжая неотрывно наблюдать, как так называемая «Твердыня» медленно разворачивается к ним боком. Той самой стороной, где находилось ее главное орудие.

В груди заклокотало, а вцепившиеся в бинокль пальцы вдруг стали холодными. Все пошло не так, как он задумывал изначально. Боевой корабль должны были взять его люди прежде, чем тот придет в движение. Во всем виноваты эти проклятые стрелки, помешавшие абордажу! Грязные сукины…

— А это ещё что… — взволнованно пролепетал Оливер, схватившись за бинокль. — Корабль? Он что, движется?..

— Разворачивай судно… — упавшим голосом произнес Уильям, его грудь надувалась и сдувалась от тяжелого дыхания.

— Но, что нам делать с абордажной…

— Разворачивай чёртов корабль! — рявкнул Уильям, сверкнув в сторону помощника ожесточенным взглядом. — Живо!

Экипаж мостика оживился: штурман склонился над монитором, Оливер вцепился за штурвал, остальные подошли к окнам, в ужасе наблюдая за «Твердыней».

Ледокол лениво начал приходить в движение.

— Быстрее, быстрее! — голос Уильяма сорвался до вопля. — Если мы сейчас же не уберемся отсюда, то…

Со стороны «Твердыни» раздался грохот, и Уильяма Моргана вместе с его командой ослепила яркая вспышка, сжегшая их дотла.

* * *

Надя как раз поймала в прицел очередного звездного и приготовилась выстрелить, как вдруг винтовку увело в сторону, и выпущенная пуля угодила в стену жилого блока.

Она спряталась, чувствуя, как от внезапно прогремевшего грохота дрожат стоящие рядом койки, стулья и стеклянная крошка от разбитого окна. С металлическим лязгом упали прежде приставленные к стене винтовки.

Когда она набралась храбрости выглянуть в окно, то увидела гигантский огненный шар, нависший над горой — огромный, словно раскалённый ужас проснувшегося вулкана, готового низвергнуться на станцию.

Последствия взрыва почувствовал на себе и отряд «Куница». От грохота зазвенело в ушах, а пол отозвался легкой дрожью. Чжуншановцы, включая Матвея, повыскакивали из вездеходов и уставились на идущий от вершины горы черный дым.

Рация в руках Кадузмо разразилась диким воплем: кричали на китайском. И не успел командир поднести переговорное устройство к губам, как голос резко замолк, сменившись на треск из летящих пуль.

Кадзумо крепко сжал рацию, посмотрел на запертые ворота, затем на команду. Руки превратились в кулаки, и он решительно бросил в сторону подчиненных короткую фразу, после чего быстрым шагом направился к вездеходу. Его люди встретили сказанное одобрительным кличем.

— Стой! — умолял Матвей, хватая Кадзумо за рукав. — Мы должны…

Но командир оттолкнул Матвея в снег.

— Мы ждать достаточно! — прикрикнул он, презрительно взглянув на собирателя. — Можешь ждать сам, мы ехать помогать нашим.

Раздвижные двери захлопнулись, прожужжали моторы, и два вездехода с парой десятков бойцов на большой скорости проехали мимо пытающегося подняться на ноги Матвея.

— Вернитесь, чтоб вас! — закричал он им вслед, прекрасно понимая, что все это бесполезно.

Собиратель упал на колени и подобрал пистолет, выскользнувший из кобуры. Чувствовал он себя отвратительно: кишки связались в тугой узел, а рёбра сжимались, будто пытаясь захлопнуться, как створки морской раковины. И когда он уже почти окончательно потерял надежду, большие ворота за его спиной пропели металлический стон. Обернувшись через плечо, он не мог поверить своим глазам: те медленными рывками поднимались, открывая его взору проход в густую тьму тоннеля. Он вскочил на ноги как ошпаренный и принялся размахивать руками, пытаясь привлечь внимание уходящие к станции вездеходы.

— Вернитесь! Они открылись!

Но никто из них не остановился и не развернулся, продолжая упорно двигаться к «Звездной». Матвею подумалось, что даже заметь они сейчас, как ворота открываются, всё равно не