Изъ Москвы с любовью (том 1) - Сергей Анатольевич Кусков

— Видеть он рад… — Прожевала, глотнула. — Вкусно! Когда они успели?

— К нашему пробуждению хотели. Но мы заспались.

— Сойдёт. — Отмашка. И продолжение беседы. — Получается, ты у меня девушку увёл, срань мелкая. Вот как мне теперь к тебе относиться?

— Как к любящему брату, заботящемуся о родной сестре, — подсказал я.

— Заботящемуся⁈ — фыркнула она.

— А разве нет? — сделал я круглые глаза. — И насчёт конкуренции ты тоже не права. Понимаешь, ты — девочка. У тебя есть такая дырочка, в которую… Короче, дырочка. И она — девочка. У неё тоже есть дырочка. А у меня есть штучка, предназначенная для таких дырочек. Так что я тебе ни разу не конкурент. Так говорит учебник биологии, а ему можно верить.

— Ну ты нахал! — ошарашено покачала она головой и потянулась за новым куском. — Что предлагаешь, по очереди её пользовать? Групповуху не надо — только не с тобой!

— Да мне всё равно, — пожал я плечами. — Она мне не нужна. Моя цель — именно помощь тебе, хоть ты и не поверишь.

— И какая же?

— Моя сестра — лесбуха. Кому это понравится?

— Но-но! За языком следи, мелкий! — нахмурилась она, но я видел, больше наиграно.

— Правда глаза колет? — Я снова усмехнулся. Жаль, что в мире с таким катастрофическим перекосом полов слово «лесбуха» практически не несёт негативной окраски. — Так вот, продолжу. В нашем мире по понятным причинам такие связи не особо осуждаются. Но Жень, они всё равно при этом остаются противоестественными. И если вот та же Романовская, которая вчера от княжён люлей получила, выбирать не может, кому она нужна? С неё и спроса нет, её за такие отношения даже журить поленятся. Но ты можешь найти себе любого мальчика, на любой вкус. Хоть на день, хоть на ночь, хоть замуж. И я даже не о том, что это нехорошо выглядит с точки зрения имиджа семьи — у нашего рода столетия истории, разберёмся. Я про тебя саму. Что тебе мешает не пойти по рукам, а нормально собой заняться? Не понимаю.

— Заботливый ты наш, — презрительно фыркнула она.

— Ага. Но если трахнуть тебя, чтобы изо рта пошло, чтобы почувствовала как это с настоящим мужчиной, я не могу, то твоих девочек чпокать мне никто не запретит. А потому будешь ты с Аней нет — мне без разницы. Главное я понял, Аня не из «розовых», я перевербовал её в свою религию. А если бросишь её и найдёшь другую — я и другую чпокну. И третью.

— Чтоб сперма ушами? — задумчиво фыркнула Женя, и сдвинутые брови выдавали, что слушает она меня, несмотря на похмелье, очень внимательно.

— Именно! Так что можешь бить меня, сестрёнка, можешь не бить, это ни на что не повлияет, я в любом случае обещаю, — поднял вверх правую руку, — что все твои девочки отныне будут проходить тест-драйв в моей постели, где будут перевербовываться в нормальную религию. Всё, бей. — Я картинно зажмурился.

— Да не поможет ведь, — тоскливо вздохнула она. — Пробовала уже.

Она вытерла руку салфетками, посидела, помолчала. Но решения, что делать, не приняла.

— Ладно, мелочь, пойду подрыхну. Домой не хочу — если Оля там, устроит второе пришествие. А если мама позвонит, а я не в форме… — Фыркнула, встала и поплелась в сторону технического помещения, где за туалетами лифт наверх.

Зайки тут же примостились слева и справа:

— Я думала, она тебя убьёт! — восторженно цокая языком, произнесла Селена.

— Было уже. Проходили, — усмехнулся я. — Ладно, девчонки, здесь хорошо, но надо домой. В конце концов, Оля, скорее всего, на работе, звонка мамы я не боюсь, а Ксюша там одна. А Маша не девочка, дорогу найдёт. Поехали, завезу вас в корпус. — Встал и двинулся на выход.

«Солнцем залиты долины, и куда ни бросишь взгляд — край родной, навек любимый, весь цветёт, как вешний сад »!

Улица. Выход из клуба выходит на неё. Отдельный выход у казино — с парковки, а у борделя, как позже выяснил, ещё один отдельный с задней стороны здания, и там своя мини-парковка (большая там не требуется). Что могу сказать, солнце ослепило. После полутьмы клуба почти обеденное солнце ясного осеннего сентябрьского дня… Круть! Пока ещё тепло, но уже ёжишься — скоро резко похолодает, и зарядят дожди. К Зайкам добавились две стражницы дружины, пасшие нас, отпрысков государыни, у входа, одна из них направилась за нами на парковку. Бульвар… Красивый. И люди гуляют, несмотря на запахи с Неглинной… Да и не такие они тут сильные почему-то. Или я принюхался? А рядом, возле цирка, толпа людей в которой половина контингента — детвора самых разных возрастов. Психику подавляет количество женщин и девочек, но и мальчики с мужчинами в толпе есть, просто перекос полов он такой перекос. Я бы даже сказал, мужчин в толпе больше статистики — у нас они слабый пол, домохозяева, и как домохозяевам ходить с детьми в цирк — по их части. Да и просто мимо шли люди, каждый был занят своим. Если не знать о проблемах мира, можно подумать, мы живём в безоблачном счастливом месте. К сожалению это не так, и тоска Романовской в глазах вчера, и её готовность драться с представительницами древних родов (сильная магия) с риском сдохнуть… Очень непросто всё вокруг. А ещё от Неглинной всё-таки воняет, но это самая маленькая из окружающих бед.

Прошли на парковку. Ух ты, куча машин! С гербами и логотипами, в рядок стоят — красиво и стильно, придаёт месту статус. С краю — Голицыны, их две машины, одна — броневик, другая представительского класса. Далее Вяземские — одна машина. Строгановы — две. Нарышкины — одна. Милославские — одна, Мила у нас не из главной ветви. И ещё две, гербы мне неизвестны. Видно кто-то из взрослых. Троекуровых нет — видно, уехали. Но наших, годуновских машин увидел аж четыре, и направился к ближайшей. Из которых мне навстречу вышла знакомая стражница, но другая, не вчерашняя.

— Ваше высочество?

— А где ротмистр Малышева? — нахмурился я, ибо с той тёткой контакт был налажен, а с этой только предстоит.

— Так сменилась, — пожала плечами дружинница.

— А вы…