Смех красной лисицы - Каролина Лирийская

ответов, ведь так? Да и, как он думал, смысла не было. Он вздохнул и занял место наблюдателя рядом с Криврином, когда Акира снова склонилась к микрофону, чтобы позвать юношу, который казался совершенно бесчувственным, почти мертвым, прикованный к стулу. Теперь, помимо проводов, Кайто рассмотрел и вполне обычные цепи. Благоразумно.

— Госпожа… Мари…

Шепот был тихий, почти неразличимый, но все остальные затаили дыхание, боясь спугнуть его.

— Я не смог…

— Он помнит, что в плену? — спросил Кайто.

— Надеюсь, нет… он не приходил в себя после операции. Точнее, после сражения с тобой. Вероятно, это просто эмоция.

— Что за Мари? — отвлек их Криврин. — Это его… как вы говорите, возлюбленная?

— Мы не называем своих девушек «госпожа». Ну, обычно, — смутился Кайто. — Это обращение у имперцев чаще всего применяется для коллег, старших по службе. Для родителей — в некоторых семьях старых правил. Я думаю, он говорит с кем-то из офицеров, но… с кем-то важным. Если она приходит к нему во сне.

— Я только подсказываю образы, то, что он должен чувствовать, — кивнула Акира. — Эта девушка — из его воспоминаний, мозг сам достраивает картинку во время сна. Вы знаете, что во сне невозможно увидеть незнакомого человека? — улыбнулась она. — Только лицо, которое ты уже встречал.

Она наклонилась к микрофону, заговорила. Тихим, успокаивающим голосом. О том, что он хорошо сражался, о том, что не виноват в провале операции. Кайто понимал, что Акира врет, придумывает красивые слова, лишь бы выудить что-то ценное из памяти диверсанта. Она могла это сделать, она могла сделать и вещи куда хуже, он ведь помнил, как она пробивалась наружу из своей золотой клетки. Кайто малодушно хотелось, чтобы Акира говорила с ним, чтобы говорила ему все эти вещи — только искренне. А Макото… похоже, он медленно поддавался, принимая правила игры, навязанной ему Акирой, он поверил окончательно и теперь с охотой откликался на слова неизвестной Мари.

Кайто подозревал, что понимает. В империи им снова и снова повторяли, что они должны отдать все ради служения стране, пожертвовать во имя императора. В армии были и парни, и девушки, потому что — Кайто снова вспоминал заученные слова — с улучшениями, которые вам дарит Аматерасу, вы все можете быть одинаково полезны своей родине и завоевать ей славу. Теперь было понятно, что на них смотрели как на инструменты. А у инструментов не должно быть никаких привязанностей, иначе ты решишь погибнуть за них, а не за неведомого императора, отдыхающего в Драконьем дворце. В академии случались интрижки, но провинившихся секли на глазах у остальных, поэтому у студентов быстро пропадало желание заводить романы. Хуже всего было осознание, что любой может донести, чтобы так попытаться продвинуться по учебе и в дальнейшем по службе, зарекомендовав себя, так что… или отказываешься от всяких чувств, или очень хорошо прячешься, что, учитывая остальное напряжение во время учебы, просто сводило с ума.

Возможно, поэтому у Кайто никого не было, даже когда он освободился. Он привык, что так все и обязано быть, потому что он… он и себе-то не принадлежал, не то что другому человеку. Да и не то чтобы у него было время, учитывая последние события. Хотя у Арчи оно нашлось, у нее был Джейс.

Был. Это все страх потерять кого-то, Кайто прекрасно понимал, но не хотел признаваться.

— Я знал… что будет опасно, — бормотал Макото, оправдываясь перед невидимым офицером. Девушка. Мари. Акире даже не потребовалось много лгать, он хотел услышать ее голос, он больше всего мечтал не разочаровать ее.

Ему хотя бы хватило ума скрывать свои чувства, иначе все наверняка закончилось бы печально. Он всего лишь солдат — к нему все еще могли применять телесные наказания. Хотя Кайто был уверен, что империя найдет способ испортить жизнь и офицеру, если госпожа Мари ответила бы ему взаимностью.

«Никому тут не нужна твоя личность ебаная, — вспомнил Кайто, как Арчи, кривляясь, шептала вслед имперским пограничникам в синей форме. Они остановились в одном из нейтральных портов ради дозаправки, не рассчитали топливо. Чтобы его не схватили, Кайто тогда спрятался в капитанской каюте, которую они — наверное, благодаря Акире, теперь он понимал, — не стали досматривать. Арчи пыталась развеселить его, когда он смотрел в иллюминатор: — Запомни: всем нужно, чтобы ты был как машина!»

— Я всегда думал, что маре нельзя доверять! — возмутился сквозь сон Макото.

— Они ведь наши союзники! — ласково убеждала Акира.

— Да, — послушался Макото. Даже не стал спорить. — Да, я знаю… то есть… Он планировал операцию… Думал, что знает, каков корабль изнутри, но мы не ожидали. Они переоборудовали линкор, когда пираты его заняли. Мы с трудом выбрались из трюма, если бы не это…

— Эмис, — прорычал Криврин.

— Он не единственный мариец на Варшаве, — сказал Кайто.

— Единственный, который мог подделать поставку от Удачи.

— Не думаю, что мы можем…

— Нам остается предполагать! — оборвал Криврин. — А этот солдат явно не сомневается, что имеет что-то против маре.

— Его ксенофобия — это его дело… Я просто хочу быть уверен, — твердо сказал Кайто. — Вы же сами знаете, если конфликты начнутся внутри Семерки, все превратится в хаос, а нам сейчас необходимы союзники. Может, придержим разбирательства до Дельты? — предложил он. — Мне кажется, Эмис побоится действовать прямо сейчас, против всех остальных, будет вынужден помогать, чтобы не раскрыть себя. Хотя бы воспользуемся его ресурсами, чтобы разгромить ментатов!

— Макото, ты сможешь восстановиться к перелету на Дельту? — спросила Акира, включив микрофон, и Кайто с Криврином замолкли, как по команде.

— Значит… я все еще назначен туда? К вам, госпожа Мари? — прошептал диверсант, уже потерявшийся в своей фантазии.

— Конечно, назначен. Несмотря на трудности, ваша группа… добилась хороших результатов. Посмотрим, как скоро ты сможешь поправиться, — деланно задумалась Акира. — Ты ведь знаешь, что значит это назначение?

— Да, — отрывисто согласился он, сквозь сон помотал головой. — Усиление. Офицеры считают, что на базу ученых нападут, поэтому… всех свободных посылают туда… Там я ни за что не подведу империю! Я смогу доказать, что все это… случайность, ошибка, я не… — он замолк. — Я должен был согласиться, — вдруг сказал он.

— На что? — уточнила Акира, когда молчание затянулось.

— На эксперимент,