Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

Рэнди едва не подскочил до потолка. Ему сегодня благоволили оба Солнца и все известные боги.

– Я много всякого народу встречал, таскаясь из одного города в другой, но таких чудных ребят вижу впервые, – сказал Лекс, усевшись на кровать и мягко проводя пальцем вверх и вниз по струнам. – Да еще и с такой разницей в росте в пользу дамы.

Рэнди пожал плечами: что выросло, то выросло. Смутился он, однако, здорово: как и всем юношам своего возраста, ему хотелось быть выше и сильнее своей предполагаемой подруги, чтобы суметь защитить её в случае опасности.

– Послушай, Лекс, – Рэнди воспользовался случаем, чтобы сменить неудобную тему. – Ты мог бы научить меня играть?..

Лекс в упор посмотрел на юношу и прыснул со смеху.

– Ты считаешь, что можешь научиться за день?

– А сколько нужно времени?

– Много лет. Да расслабься, что успею, то сделаю. Вот, держи, – Лекс протянул Рэнди гитару. – Но не вздумай уронить, других рабочих инструментов у меня нет и не предвидится. Во-первых, выпрями спину. Почему она у тебя колесом? – Лекс от души хлопнул Рэнди по спине, которая, к счастью, была уже полностью целой. – Да, вот так!… Не то в старости превратишься в вопросительный знак!

Рэнди опасливо взял гитару, как маленького ребёнка и вопросительно взглянул на нового друга – всё ли правильно? Но тот снова оказался недоволен.

– Не прижимай её так – не убежит. И не будь как камень. У тебя, вон, все суставы как ржавчиной прихватило. Чтобы гитару держать, таких усилий не нужно, это не кузнечный молот. Левую ставим так, – Лекс взял руку ученика и поставил её на гриф так, что большой палец юноши расположился под неестественным углом.

– Так же неудобно! – Рэнди поморщился от напряжения.

– С непривычки – ясен пень! Ты мне потом за это «неудобно» спасибо скажешь. Видишь горизонтальные полосы на грифе? Каждая из них обозначает лад. В зависимости от того, какой лад ты зажимаешь пальцами левой руки, меняется звук, когда ты перебираешь струны правой. Поддень-ка сейчас струну большим пальцем. Вот эту, самую толстую…

Рэнди послушался и услышал тихий смазанный звук, совсем не похожий на те, что вылетали из-под ловких пальцев Лекса. Тот поцокал языком и зацепил струну сам, показывая, как делать это правильно. Струна задрожала, инструмент довольно загудел.

– Всё хорошо, Рэнди, – сказал он с улыбкой. – Давай-ка снова! Главное – не бойся, ты её не порвёшь.

Вдохнув, как перед прыжком в глубокую воду, Рэнди поддел струну кончиком пальца, но уже сильнее. Получившийся звук куда больше соответствовал ожиданиям Лекса.

– А теперь зажми пальцем левой руки третий лад. Лады считаются сверху. Видишь полоску?

– Здесь?

– Ага… Правой повтори то, что ты до этого делал. Гениально!

– Издеваешься!.. – Рэнди обиженно мотнул головой. Шнурок, которым были связаны его волосы, сполз, и теперь они в беспорядке падали на плечи.

– Привыкай. Теперь четвертый лад и пятый – безымянным и мизинцем. Не клади их, как на крышку стола, они стоять должны, ясно? Видишь, как я делаю?

Рэнди кивнул, потряхивая ноющей левой рукой.

– Хорошо, брат, что левая устала, а не правая, – усмехнулся гитарист и потянулся, хрустя костяшками переплетенных пальцев.

Рэнди все-таки сделал то, что было велено, и услышал, как изменился звук. Но всем, чему он успел научиться, было упражнение под названием «хроматическая гамма». Заставляя непривычные к тонкой работе пальцы извлекать нужные ноты, чтобы те ещё и как следует звучали, парень полушёпотом ругался и в перерывах вытирал со лба мелкие капельки пота. Но не успел он порадоваться успеху, как дверь распахнулась. Парни одновременно подняли головы и увидели вошедшую Фокс. Брови её дрогнули едва заметно, но цвет глаз почти мгновенно изменился с зелёного на тёмно-серый, что, как Рэнди уже успел заметить, обозначало гнев.

– Развлекаетесь? – спросила она ровным, даже несколько игривым голосом.

– Учусь, – серьёзно ответил Рэнди.

– Подожди несколько минут у себя, – сказала Фокс уже Лексу всё тем же обманчиво беззаботным тоном. – Нам с братишкой нужно посплетничать.

– Без проблем! – ответил гитарист, не забыв показать молодой женщине ряд ровных белых зубов. Он стряхнул с лица упавшую прядь и, повесив на плечо гитару, неторопливо ушел восвояси. Как только Лекс удалился, Старшая Сестра закрыла дверь на задвижку и, подлетев к Рэнди, сильно тряхнула его за плечо.

– Ты крышей поехал – впускать его к нам? – зашипела она. – Что я тебе говорила? Любой, кого мы не знаем, – враг!

– Фокс, успокойся, в самом-то деле! – вспыхнул Рэнди, разозлившись, что его прервали в такой важный момент. – По-твоему, он как-то связан с Китти?

– У меня и без Китти по горло проблем… А этот Лекс… Только тот, кто ничего не знает о музыке, может поверить этой сказке про исчезнувшую мать и гитару в наследство. Рэнди, это музыка Золотого Века, которую раньше исполняли на электрических инструментах. Талантливый самоучка может её освоить, но для этого нужно иметь доступ к старинным аудиофайлам, голограммам, обучению во сне… Нужны многие часы тренировок, которые мало кто может себе позволить. Если б ты знал о таких вещах, ты бы понял: парень не тот, за кого себя выдаёт…

– Как и мы. Как и ты. Я уже понял, что ты из недобитой бывшей верхушки Семи Ветров. Так ведь?.. Из Мизрахи, Вартанянов или даже де ла Серна. Маминых дальних родичей…

Застигнутая врасплох его предположением, Фокс приоткрыла рот для ответа, но в дверь постучали. Старшая Сестра надавила Рэнди на плечо, побуждая сидеть на месте, и приложила палец к губам. Звон постепенно затих, как угасает в печи тлеющий огонь. Потом наступила тишина, и Рэнди показалось, что в ней послышался чей-то вздох.

– Нам сейчас никого не нужно, – прошептала Фокс.

Сквозь щель между полом и дверью в комнату скользнуло что-то белое. Заметив это, Старшая Сестра беззвучно стекла с кровати, наклонилась и протянула руку. В ней оказался мятый, потрепанный клочок бумаги, на котором мелким прыгающим почерком было выведено какое-то послание. Едва не касаясь щекой плеча Фокс, Рэнди заглянул в записку.

«Не знаю, как вы, а я предлагаю отсюда валить. Если готовы, встречаемся в полночь на седьмом перроне. Минута опоздания – гвоздь в крышку вашего гроба, – гласила записка. Но что было не менее важно – надпись сопровождалась уже знакомым Рэнди рисунком – эмблемой «Крылатого Солнца».

– Полночь? – удивился Рэнди. – А мы отбываем во сколько? В три?

– Об этом забудь, я, вообще-то, с плохой новостью… – вздохнула Фокс. -Дрезина уже пришла, только её не выпустят. Ни сегодня, ни завтра. Добровольцы засекли отряд из дюжины человек, который поспешил дать деру. Судя по снаряжению – наши «друзья» подтянулись… А с перрона меня, можно сказать, выгнали. Наверное, мы зря вчера переполошили народ.

– Но как Крестители перешли пропасть? – вопрос был обращен уже не к Фокс, а к мирозданию. – Моста-то на Тэйне больше нет…

– Пропасти не бесконечны: если сильно захотеть, их можно пересечь или обойти. Знать бы теперь, что за игру ведет Лекс. Вчера мы показали, что готовы за него заступиться, а сегодня он постарался понравиться тебе еще сильней. Но в чужих интригах я участвовать не собираюсь.

– Послушай, он где-то взял бумагу. Шутки ради совать ее под дверь никто в здравом уме не станет, верно? И рисунок… Я его знаю! И не говори, что не знаешь его сама!.. «Крылатое Солнце»…

– И что? Я много знаю о том, что творится на западе и на востоке. Так вот: «Крылатое Солнце» не помогло еще никому, – с нарастающей ненавистью сказала Фокс. – Позапрошлой зимой стужа стояла чуть ли не как двести лет назад. Где в тот момент было «Крылатое Солнце»? Люди вновь болеют туберкулезом – как «Крылатое Солнце» им помогло? Резне в Порт-Амундсене восемнадцать лет – и чем они ответили на смерть своих сотрудников и сторонников?.. Трусливые, бесполезные дармоеды в чистых спаленках…

Они вдруг оба одновременно и тяжело вздохнули. Если Крестители пробрались в окрестности Рэйлтауна и оставили Мак-Мёрдо