Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

Убранство комнаты состояло из узкого фитогелевого матраса, застеленного войлочными покрывалами, тонконогой табуретки, кувшина с водой, тазика и самодельной стойки с крюками для одежды. В комнате даже было окно – маленькое, как иллюминатор летательного аппарата, с двойным, не пропускающим холода стеклом. Сквозь него виднелся прозрачный купол местной оранжереи, уже закрывшейся на ночь.

Фокс и Рэнди, к счастью, не пришлось делить этот свой загончик с парой-тройкой других искателей приключений, они были здесь одни, и это можно было посчитать удачей. То, что кровать была одна на двоих, не сильно беспокоило бывшую разбойницу, привыкшую спать где угодно и как угодно – в снег, в сушь и в дождь. Женщина водрузила на крюк свой тяжёлый плащ, расстегнула ботинки и небрежно стряхнула их на пол, затем избавилась от пояса и стянула толстый чёрный балахон из вязаной шерсти, оставшись в своей «драконьей коже».

– Будешь спать в сапогах да куртке?.. – спросила она с улыбкой. – Поставь лампу, только так, чтобы она ничего тут не подожгла.

Рэнди послушно поставил лампу на табуретку, отодвинув ту как можно дальше от кровати. Его и Фокс тени на стенах выглядели гигантскими, причудливыми. В детстве он любил смотреть на тени перед сном и создавать их сам, пользуясь собственными руками либо специально вырезая фигуры, и сочинять про них вслух фантастические истории; за это ему нередко влетало от Арсения, которому куда больше хотелось спать. Вот и сейчас, чтобы не пялиться на Фокс, он вытянул руку, стараясь придать тени вид дракона. При виде этой игры Старшая Сестра повалилась на кровать, прикусив руку.

– Да не обижайся ты! – сказала она, видя, как юноша уперся глазами в пол. – Я же не со зла! Просто ты настолько… Настолько… Отличаешься от всех, кого я видела!

– Это чем же?

– Кто б ещё вытащил меня из пещеры?

– Не говори, что тебе там не нравилось. Ты давно могла уйти.

– С ними оказалось безопаснее. Мой враг в тот момент был уверен, что я мертва; а разбойники – последние люди, среди которых он бы стал меня искать. До того, как мы осели в Серебряном дворце, то кочевали с места на место. Но есть и еще одна причина. Ты не поверишь, но называется она «привычкой». Сегодня ты ненавидишь людей, что тебя окружают, и желаешь им подохнуть в страшных муках, но проходит год, проходит два, и ты уже настолько зависишь от них, так сильно разделяешь с ними каждый вздох и каждый чих, что другой жизни не представляешь. Ты врастаешь в них, как дерево в почву, даже если не любишь. А я разделила с ними и кровь.

– И всё равно, я не понимаю… Может, я глуп?

– Нет, Рэнди, иначе мы бы даже не встретились. Но многих вещей нельзя постичь умом в отрыве от жизни. Позволь я Китти стать Старшим Братом, то уйти смогла бы только на тот свет, которого, как известно, не существует. А банду нужно было сдерживать – чтоб не убивали потехи ради, не мучили пленников до смерти, не скатились до людоедства… Выбирайся из своего тряпья и ложись; я током не бьюсь, – голос Фокс стал тихим и сонным. Страшная усталость, наконец, поборола её. Сложив за головой руки, она легла к стене и опустила веки. Рэнди снял ботинки, повесил куртку на крюк и лёг впритирку с ней.

– Ты же что-то сделала со мной, – обойти эту тему Рэнди никак не мог. – Дыра от пули так быстро затянуться никак не могла. У меня отец врач, я знаю.

– Сделала…

Сложив руки под щекой, Рэнди пристально смотрел сонными глазами на Фокс, изо всех сил стараясь держать веки открытыми. Он ожидал бешеного восторга от того, что буквально стал другим человеком – но не ощущал никакой эйфории. Быть может, от усталости, а может, потому что нельзя поверить в такое до конца.

– Так значит, я теперь…

– Не бессмертный. Советую об этом помнить: под пули не лезть, кислоту не пить, ядерные отходы руками не трогать. На свете полно вещей, способных очень быстро тебя убить. И, к слову, отрезанная конечность обратно не прирастёт…

– Как отцу будет интересно… – сказал Рэнди, подкрепляя свою надежду, что с недавних пор висела на волоске. – Послушай… Завтра нужно купить еды и одеял для тех ребят из Мак-Мёрдо. Жаль, мы даже не знаем, сколько их там.

– Девять… – сказала бывшая глава Потерянных Детей.

– А ты откуда знаешь?

– Я побывала у них вчера, когда совершалось твое превращение. Знала, что эта новость тебя порадует. Твоим землякам передали свежую еду и теплые вещи. Кто-то просто должен был заплатить.

Сердце Рэнди едва не проломило грудную клетку. Пока он горел и бился в муках трансформации, Фокс, должно быть, кто-то подменил. Или, напротив, снял с неё злые чары.

– Не может быть! Ты не шутишь?.. – вопрос идиотский, но что тут еще скажешь…

– Там были близнецы Эна и Лена, ученицы твоей мамы, – угасающим голосом проговорила Фокс. – Будь спокоен, они здоровы.

Рэнди довольно засмеялся: эти девочки, конечно, были ему знакомы; в Мак-Мёрдо все друг друга хоть немного, но знали. Он плавился от тихой радости, созерцая свою спутницу новым, восторженным взглядом. Он и не заметил, как некоторое время спустя его рука легла на её плечо.

– Надумаешь лапать – спать будешь связанный, – проговорила Фокс в полусне, однако стряхивать руку не стала.

Бедняга Рэнди едва удерживался от того, чтобы погладить точёную спину и провести пальцами по изгибу талии. Он развернулся к своей спутнице спиной, в надежде удержаться от соблазна – но не успел он забыться сном, как теперь уже Фокс обняла юношу сзади, спрятав лицо в его волосах.

Оказаться наутро не в гиблой пещере и не на голой земле, а под крышей, в тепле и относительной безопасности было похоже на праздник. Сладко потянуться, обнять подушку и еще несколько минут не думать о близкой смерти, не ждать удара из темноты. Расстроило его только отсутствие Фокс, но часть её вещей оставалась в номере.

В ванной комнате – аскетичной, но чистой, Рэнди обнаружил пузырек с мылом и целых полбака горячей воды, которая, как он узнал позже, подавалась в комнаты за отдельную плату, с наслаждением вымылся и только потом решился заглянуть в зеркало, вделанное в стену для защиты от кражи. Он изучал собственное отражение, как лицо старого друга, которого не видел много лет, и пытался понять, что же в нем изменилось, кроме ввалившихся щек, загрубевшей кожи на лице и волос, которые заметно отросли. Наверное, взгляд стал другим, но слов, подходящих для того, чтобы описать перемену, Рэнди не знал. И, наверное, этой тонкой морщинки на переносице раньше не было тоже, хотя Рэнди не мог сказать наверняка: и в своей прежней жизни он был не любитель на себя пялиться.

Взгляд его упал на куб, лежавший на подоконнике под солнечными лучами. Рэнди потянулся за обманчиво простым с виду прибором, но тут в дверь постучались. Осторожно переступая ногами в мягких вязаных носках, юноша приблизился к двери, вспоминая вчерашнюю фразу Старшей Сестры о том, что все чужие – это враги. Неизвестно ведь, скольких подонков Китти подговорил избавиться от Фокс; в городе кто-то мог и остаться. А их вчерашнее появление никак не могло пройти незамеченным… Стук повторился.

– Ребят, это Лекс! – мягко проговорил голос, от которого у Рэнди загорелись кончики пальцев. Его рука сама отодвинула засов и толкнула дверь наружу. Гитарист, одетый точно так же, как вчера, только без шляпы и сажи на веках, стоял перед ним, скрестив руки на груди.

– Здорово… – смущенно пробормотал Рэнди.

– А сестра твоя где? – спросил гитарист, скользя по комнате рассеянным взглядом.

– На базаре, – на всякий случай соврал Рэнди.

– Представить не могу.

– А где же ты её можешь представить?

– А пёс его знает. Наверное, в красивом платье, в бальном зале.

– Где?..

– Это такое место, где люди танцуют и знакомятся друг с другом. Такое было и у нас, пока фанатики не захватили власть. В Семи Ветрах, говорят, и сейчас есть. Разноцветные лампы, зеркала, красивые женщины…