Сыны Триглава - Андрей Игоревич Каминский

смотрели на окидывавших их оценивающим взглядом будущих владельцев. Хозяин полону, гут Бьёрн — дородный мужчина с мясистым лицом и темно-русой бородой, облаченный в шубу из медвежьего меха, — с самодовольным видом расхваливал свой товар, подчеркивая достоинства каждого из пленников.

— Посмотрите на этого здоровяка, — гудел он, хлопая по плечу светловолосого парня в изодранной рубахе, — на эти руки, плечи — хоть сейчас на галеру к румам. А от этого сладкого кусочка и я бы не отказался — счастлив будет муж, которому она согреет ложе.

В подтверждение своих слов он хлопнул по крепкому заду молоденькую славянку с толстыми русыми косами, стоявшую в простой рубахе с кривичской вышивкой. Та прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, на ее голубых, словно васильки, глазах выступили слезы. Бьёрн расхохотался, потрепав девушку по голове как собаку, и, переваливаясь направился к следующей пленнице, вовсю расхваливая ее прелести.

Внезапно среди покупателей возникло смятение — северяне торопливо расступались перед парой, сошедшей с только что причалившей большой лодьи с мордой неведомой твари вырезанной на носу. Первым на берег ступил худощавый мужчина, лет тридцати, с темными волосами, охваченными серебряным обручем и такими же темными глазами, странно поблескивавшим на узком лице. Он носил темно-синюю свиту и черный плащ, расшитый серебром, серебряные же браслеты в виде кусающих свой хвост змеек, украшали и его запястья. Пояс, сшитый из черных и синих нитей, украшали фигурки с черными уточками, здесь же висел и зазубренный нож с костяным лезвием. На груди красовалась подвеска из черной меди, изображавшая похожую на ящерицу тварь с глазами из синего стекла.

Однако куда больше внимания привлекала молодая женщина, шедшая рядом с мужчиной: златовласая красавица с сине-зелеными глазами и алыми чувственными губами. Стройное тело облегало серо-зеленое платье, увешанное ракушками, сушеными щучьими головами и змеиными черепами; на груди висело ожерелье из оправленных в серебро акульих зубов. Золотые волосы украшала рогатая черная кика, увешанная нитями с кусочками кости.

Женщина подошла к горстке сгрудившихся пленников и, окинув их надменным взглядом, бесцеремонно ткнула пальцем в кривичанку, чьи прелести расхваливал Бьёрн.

— Эту! — сказала она.

— Отличный выбор, госпожа Рисса, — кивнул гут, изрядно растерявший былой гонор, — всего за десять монет серебром.

— Князь заплатит, — сказала женщина, кивнув на своего спутника, — пойдем, милая.

Она поманила к себе девушку и та, словно завороженная змеей птичка, послушно качнулась вслед за красавицей, что уже развернулась обратно к лодье. Меж тем мужчина залез в кошель на своем поясе и, отсчитав десять дирхемов, небрежно сунул их Бьерну.

Уже позже, когда стемнело, та же пленница дрожа от ночной прохлады, стояла, совершенно голая, посреди большого капища, окруженного песчаными дюнами. Ее наготу прикрывали лишь распущенные волосы, окутывавшее ее хрупкое тело почти до бедер. По краям святилища горели костры, а центре стоял жутковатый идол — бородатый великан с мордой сома и рачьей клешней вместо правой руки. Слева к нему прильнула богиня — красивая женщина с серпом в одной руке и черепом — в другой. Вместо волос у нее вились змеи, змеиное же тело начиналось и ниже ее пояса, обвиваясь вокруг Владыки Моря. Лучшие умельцы с берегов Янтарного моря, из тех, что строили храмы в Волине, Арконе, Ретре и других городах велетского Поморья, соблазненные высокой платой, создавали изваяния этих богов, щедро награжденные вдовой князя Драговита, жрицей Моряны, Риссой Жестокой.

Сама она тоже стояла здесь — тоже голая, с обернутым вокруг бедер кожаным поясом к которому крепился острый клинок — не стальной, но из острого зуба неведомого чудовища. Вот она шагнула вперед, двигаясь с грацией танцовщицы и глаза девушки округлились от ужаса — вслед за княгиней-жрицей из-за идола выползла уродливая тварь, покрытая черной чешуей, напоминавшая огромную ящерицу с острыми зубами.

— Не бойся, — Рисса подошла к девушке и мягко погладила ее по щеке, — как тебя зовут?

— Бе… Беляна, — проблеяла испуганная пленница.

— Беляна, — жрица нежно коснулась волос девушки, — такая красивая.

Ее рука сжала юную грудь, потеребив соски, погладила по плоскому животу, потом скользнула еще ниже раздвигая алые губки. Залившаяся краской Беляна тяжело задышала от этих нескромных прикосновений, ее тело беспомощно извивалось под бесстыдными ласками. Жалобно лепеча, девушка пыталась отстранить нахальные пальцы и, казалось бы, ей это удалось: Рисса неохотно убрала руку, но лишь затем, чтобы, опустившись на колени, жадно впиться губами в истекавшие влагой розовые лепестки.

— Что вы делаете, не надооох… — простонала девушка, выгнувшись всем телом и впившись пальцами в двигавшиеся у нее