Маршал северных направлений - Герман Иванович Романов

Ленинградом. Да и сами большевики этого не скрывали, как удалось выяснить из допросов перебежчиков и пленных, те говорили охотно, желая сохранить себе жизнь — они просто не верили в победу России. Но что характерно, в отличие от летних месяцев, таких было уже немного, даже окруженная под Лугой группировка сражалась до последнего патрона и многие солдаты все же прорвались в осажденный город. А еще у большевиков появилось с десяток ополченческих дивизий, что показывали необыкновенное упорство и стойкость — фанатиков их интернациональной идеи имелось еще множество.

Прорваться к Ладоге не удалось, и даже хуже того — русские оттеснили дивизии 39-го моторизованного корпуса от Невы, когда те вышли к порогам, а реку вошли боевые корабли, которые постоянно обстреливали германские войска. И корпус увяз в боях на заболоченной местности, покрытой лесами — не лучший вариант использования моторизованных соединений.

В Берлине пересмотрели стратегические планы — все дело в том, что готовилось наступление на Москву, и было решено вернуть на это направление все танковые группы, что действовали на нем ранее — 3-ю Германа Гота и 2-ю Хайнца Гудериана. И более того, усилить северный фланг еще 4-й танковой группой, чтобы нанести удар не одним, а двумя танковыми объединениями. Но время еще имелось, а потому фюрер дал указание фельдмаршалу фон Леебу перебросить 4-ю танковую группу на Волховское направление, и начать наступление на северо-восток, чтобы на Свири соединится с финнами, и окончательно окружить Ленинград, пусть и на большом отдалении от него. И единственное, что серьезно влияло на ход будущей операции, так это время — «Тайфун» не мог ждать, наступление на Москву нельзя откладывать — ведь приближалась зима, через два месяца ударят морозы.

— Господа, нам нужно уложится в крайне жесткие сроки, всего за восемь дней, считая с завтра. И сразу после занятия Тихвина, этого важнейшего железнодорожного узла, и выхода к Волхову, но с правого берега, необходимо будет отправить 41-й моторизованный корпус на соединение с 3-й танковой группой. Вам, генерал, следует поторопиться с продвижением ваших дивизий по этим направлениям. Дальше будем вести наступление двумя оставшимися корпусами — как раз будет окончательно закончено полное сосредоточение 39-го моторизованного корпуса, который заменит ваши соединения на достигнутых рубежах. И желательно, чтобы такое произошло, когда ваши солдаты будут в самом Тихвине, а еще напротив города Волхов. По выходу на Свирь вся наша танковая группа будет переброшена на московское направление. Здесь находиться дальше бессмысленно — больше наступательных операций в этих краях не предусматривается.

Гепнер посмотрел на генерала танковых войск Рейнгардта — тот просто наклонил голову, показывая, что согласен, и перевел взгляд на генерала кавалерии Георга Линдемана, командующего 50-м моторизованным корпусом. Тот еще два дня тому назад именовался армейским, но в его состав включили 8-ю танковую дивизию, добавив ее к «полицейской» дивизии СС. Последняя была очень сильным соединением, полностью моторизованным, имевшим в составе три полка мотопехоты, а не два, как в армейских дивизиях. Так что, по пробивной силе 50-й нисколько не уступал 39-му корпусу, понесшему большие потери в боях под Тосно и Мгой. А из состава вывели 269 –ю пехотную дивизию, направленную прикрывать протяженное направление, по реке Волхов от самого Новгорода. Вчера войска Линдемана попытались наступать на Кириши, но все попытки отражены русскими с большими для немцев потерями. Самое неприятное, так то, что у врага появилось много КВ, атаковавших слитной массой, и большое количество тяжелой артиллерии. Так что наступление было сорвано, теперь следовало закрепиться на достигнутых позициях и прикрыть переправу ударной группировки. В последнюю вошел кроме 41-го, также 1-й армейский корпус генерала пехоты Куно фон Бота, из 11-й и 21-й пехотных дивизий, прекрасно показавших себя в сражениях с русскими от самой границы. Именно ему и последовал приказ командующего танковой группой:

— Вашему корпусу надлежит начать с утра форсирование Волхова в Грузино, согласно принятым планам. И сразу же начать наведение понтонного моста — на правый берег необходимо без промедления отправить танки 6-й панцер-дивизии. Инфантерии следует прикрыть направление с юга, оттуда русские обязательно попытаются контратаковать. Однако с подходом 39-го корпуса поражение всей волховской группировки большевиков неизбежно, как и падение самого Петербурга, носящего сейчас имя их вождя…

Единственной противотанковой пушкой вермахта в 1941 году, которая могла бороться с КВ и Т-34 пусть с близких дистанций, была 50 мм РАК-38. Но ее производство пока не могло удовлетворить нужды армии, этих орудий было всего по паре штук в пехотном полках, и то не во всех дивизиях. И подпуская поближе русские танки, чтобы поразить их наверняка, расчеты сильно рисковали — их пушки могли просто раздавить, причем буквально…

Глава 9

— Климент Ефремович, у немцев под Ленинградом едва десяток дивизий, а фронт обороны достаточно протяженный, и его надобно держать всеми силами. Так что не думаю, что их соединения имеют по фронту достаточную уплотненность. Сам посуди, разве они от хорошей жизни перебросили в Тосно из Эстонии 42-й армейский корпус всего с одной 61-й дивизией, оставив на Моонзунде только 217-ю, предназначенную ими в десант на острова. Всего четыре корпуса по две-три дивизии в каждом, против наших четырех армий Ленинградского фронта. Этого даже для устойчивой обороны не хватит, если ее хорошенько «раздергать». Ты же сам допрашивал пленных — картина складывается вполне определенная. Штурма не будет, наоборот, противник опасается, что мы сами перейдем в наступление в самые ближайшие дни. Но не стоит этого делать — нужно вначале подготовить войска, пополнить стрелковые дивизии до полных штатов, приведя их в порядок. К чему вся эта нездоровая суета⁈

Григорий Иванович налил себе в кружку чая, посмотрев на Ворошилова — тот явно был чем-то серьезно озадачен, раз решил мотнуться сюда на «амбарчике», а полеты ночью, да еще с приводнением гидросамолета опасны. Впрочем, «первый маршал» труса никогда не праздновал, и если решил что-то сделать, то препятствий не видел.

— Мы просто напрасно положим великолепный человеческий материал, устраивая под Ленинградом всяческие «наступления» для демонстрации активности и без всякого положительного результата, но с массой отрицательных последствий. Если уж бить, то всерьез, дождавшись морозов, чтобы почва подмерзла. И нанести по-настоящему сокрушающий удар, проломив вражеский фронт крупными калибрами, которых у нас хватает. И заметь — немцы в невыгодной ситуации — все их позиции как раз и проходят в зоне досягаемости нашей артиллерии.

Кулик остановился, сглотнув — вторую половину сентября, как он читал, фронт под