Вернуть Боярство 22 - Максим Мамаев

что даже души неодаренных способны справиться со своей частью работы — это здорово. Но лишь до определенного предела, не более. Чары девятого ранга вы таким образом плести не способны, ибо там уже принципиально иной уровень сложности. И одним лишь количеством вам эту преграду не преодолеть — потребуется нечто принципиально новое, что-то, способное усилить вас качественно. А без этого потолок вашей силы — это примерно Маг восьми Заклятий. И то лишь спустя десятки, а то и сотни лет тренировок и обучения имеющимся чарам.

Арго, идущий сбоку и чуть позади нас, периодически бросал задумчивые взгляды на Албе, принявшего облик полупрозрачного пожилого человека с большими губами и широким лбом. Вампир явно пытался понять, кто или что перед ним, и, судя по всему, ничего путного ему на ум не приходило. А это о многом говорило — пусть я и был могущественнее, как чародей, но он точно превосходил меня в плане знаний.

Не о Высшей Магии, разумеется, вовсе нет! Его превосходство было в ином — в количестве знаний о магии вплоть до седьмого ранга, в количестве различных диковинок, что он успел повидать за свою долгую и весьма насыщенную жизнь, и уж, конечно, в количестве различных форм существования, с которыми он сталкивался. Двадцать восемь миров и почти семь с половиной тысяч лет жизни — это такой срок, что даже самый бездарный и безмозглый баран волей не волей нахватается знаний и узнает о мире больше, чем мудрец за три века.

И так как Арго отнюдь не являлся ни бездарностью, ни уж тем более идиотом, а я был кем угодно, но не мудрецом, то пропасть в знаниях и уровне эрудированности между нами была поистине чудовищно глубока и широка. Приняв его клятву, я получил немалую власть над ним, в том числе и доступ к памяти. И одного взгляда на её объем хватило, чтобы я отбросил всякие идеи о её изучении. Не в ближайшее время уж точно…

И раз даже Арго не может понять, что за существо сейчас летит перед ним, то насколько же уникальна ситуация между мной и душами? Ведь они действительно стали чем-то иным, сильно отличающимся от того, чем были изначально. Это уже не просто души умерших, не успевшие или не сумевшие по тем или иным причинам отойти в мир иной. И уж тем более не какие-нибудь проклятые, искаженные и превращенные в нежить души, ставшие жертвами некромантов.

Не творения одной из сложнейших ветвей малефицизма — созидание проклятых духов разного рода. И не Духи Астрала тоже. Тех хоть и существовало неисчислимое количество видов, относящихся ко всем возможным типам энергий, стихий, магических сил и прочего, но все они имели одну общую черту — в них четко ощущалась особая, характерная только для порождений этой части мироздания энергия, перемешанная с их собственной энергетикой.

Короче, я могу ещё долго перечислять разные варианты, а уж мой новый слуга наверное, и вовсе мог бы заниматься этим всю ночь. Но факт есть факт — ни я, ни, видимо, он понятия не имеем, что такое обитатели моего внутреннего мира. Так что рассчитывать на то, что получится где-то добыть нужные знания не приходилось.

Значит, придется идти путем первооткрывателя, методом проб и ошибок добывая бесценные знания. Но не в ближайшие годы, и это в лучшем случае — когда в мире как минимум двое чародеев, силой и способностями не уступающих тебе, стоящих во главе двух сильнейших Великих Держав, я не могу тратить время ни на что, кроме своих собственных знаний из прошлого. Ну и отдельные чары из разных школ магии, что могли дополнить мой боевой стиль. И то на данный момент таких заклинаний нашлось лишь пять — три из школы Пространства, одно из малефицизма и одно — из боевой некромантии.

Албе явно был не согласен с моими словами, но продолжать спор не стал. Кстати, только он единственный мог оставаться вне моего внутреннего мира неограниченное количество времени.

Аномалия встретила нас тихим басовитым гудением. Она была была куда скромнее размерами, чем встретившаяся нам в прошлый раз, да и разнообразием смешавшихся воедино сил она похвастать не могла — три против одной. В плане количества маны сравнение тоже было не в её пользу, так что подавляющее большинство магов на нашем месте решили бы, что предыдущая аномалия значительно опаснее этой.

И были бы неправы. Ибо несмотря на все, что было сказано выше, простирающаяся на полторы сотни шагов магическая ловушка, которую создали энергии Разлома вместе с маной самого мира, была устроена на порядок сложнее, чем та, первая с которой мы столкнулись.

Не будь в нашей группе меня, и Олег с нашим вампиром… Хотя ладно, конкретно насчет Арго я со всей уверенностью утверждать не могу, слишком много лет он землю топчет, да к тому же уже почти в тридцатом по счету мире. Но вот насчет любого иного Архимага или Старшего Магистра, если тот не является магом Пространства по основной специальности, я был абсолютно уверен — они бы тут точно сгинули.

Они бы ощутили аномалию слишком поздно, в момент, когда шансов на спасение уже не осталось бы. Коварство аномалии было в том, что пусть территория, на которой она располагалась, и составляла всего лишь полторы сотни метров в поперечнике, но её опосредственное влияние распространялось ещё на добрых три километра вокруг. А всё потому, что помимо Пространства тут была замешана ещё и толика магии Разума, которую было почти невозможно обнаружить. Ибо она попросту терялась на фоне Пространства, составляя не более трех процентов от общей энергии ловушки.

Её собственной силы было недостаточно, чтобы напрямую навредить хоть кому-либо. Зато её было достаточно, чтобы, сплетаясь каким-то неведомым мне методом с Пространством, тонко воздействовать на разум любого, кто имел несчастье оказаться в зоне её влияния. Коварная дрянь, воздействуя на разум жертв, незаметно заставляла их изменять маршрут по направлению к себе, заодно искажая как обычное, так и магические зрение и восприятие, не позволяя распознать ловушку.

Собственно, даже то самое басовитое гудение слышал лишь я один. Ну и видел, равно как и ощущал, аномалию тоже лишь я — то, что годилось против магов седьмого ранга, перед лицом мага девятого было ничем.

Вошедшего внутрь ждало бы бесконечное блуждание по вечно меняющемуся лабиринту изломанного, неправильного Пространства. В котором, к тому же, нельзя было останавливаться больше, чем на минуту, иначе постоянно сдвигающееся и бурлящее Пространство попросту перемололо бы добычу