Марс Экспресс. Тэм - Седрик Деготтекс

Алин недоверчиво оборачивается, но ничего не говорит: комната Тэм Эдо-Джендал является для десятков миллионов поклонников священным храмом, колыбелью восторга, источником света, непрерывно наполняющего собой голографические медиа и цифровые музеи в течение почти пяти лет. Весь мир знает ее лицо. Весь мир знает ее историю – рассказанную тысячу раз, экранизированную тысячу раз и описанную в романах еще большее количество раз – историю больного ребенка, спасенного от генетической аномалии, приводящей к появлению мертворожденных эмбрионов, благодаря поистине героическим усилиям ее родителей-медиков и их метакорпорации, с тех пор получившей мировое влияние. Все благодаря сетям в курсе ее дружеских привязанностей, позиций и предпочтений, блестяще согласованных и тщательно выверенных. Но Тэм Эдо-Джендал прежде всего вошла в историю не из-за своей медийной популярности или симпатии со стороны обоих миров, а благодаря невиданной силе своего искусства, своих загадочных произведений, одновременно синтетических и трансцендентных, которые она называет бессмертным ростком искусства прошлых веков и тысячелетий.

По мере того как они приближаются к концу коридора, Алин не покидает все более усиливающееся ощущение, что они с Карлосом вот-вот наткнутся на какой-то ключ к волшебной сказке, некий дисгармонический узел, скрывающийся в золотых нитях ковра.

Когда перед ними открывается шлюз из кристально чистого стекла, Сохраненный указывает на него металлической рукой.

– Лейтенант Руби, капитан Ривера, здесь наши пути расходятся… Я предупредил господина Джендала о вашем прибытии.

Не обращая внимания на их гида, возвращающегося назад по коридору, Карлос встает перед шлюзом.

– И что мы имеем на данный момент? – Алин пожимает плечами. – Чудесный подросток-вундеркинд, вызывающий восхищение в международном масштабе, расстроенный отец, очень умеренно сотрудничающий доктор… И?

– И слишком много дурных предчувствий, чтобы долго стоять перед этой дверью, если тебе интересно мое мнение… – мысленно отвечает Алин.

С этими словами она легонько толкает Карлоса рукой, толком не понимая, что ею движет – поиски смысла или желание помочь своему другу, – и решительным шагом заходит в шлюз.

Карлос делает глубокий вдох, следует за ней, и, прежде чем шлюз закрывается, Алин делает вид, что не замечает, как дрожит рука ее напарника.

4

Джендал

Место встречи оказывается пустым.

Слабо освещенный зал кубической формы высотой двадцать метров, к которому ведет вниз несколько ступеней, не содержит ни мебели, ни каких-либо явных устройств. Не видно также другого выхода.

– Я предупредила начальство, – шепчет Алин, – насчет нашего опоздания. Но не получила никакого ответа.

Карлос не реагирует, и, повернувшись к нему, она понимает, что, похоже, сказала это по мыслесвязи, не осознавая, что она здесь не работает. Алин кладет руку ему на плечо, стучит себя по виску, затем отрицательно мотает головой.

– Ничего удивительного… – отвечает он, скривившись. – Это место наверняка напичкано глушилками.

Он говорит тихо, половина фразы проглатывается, потому что у него перехватывает горло: Алин не помнит, когда в последний раз видела своего напарника таким уязвимым. Карлос всегда был монстром самоконтроля, что помогло ему окончить военное училище с отличием и стать капитаном после первого же задания. Она берет себя в руки, чтобы забыть про свой стресс и переключить внимание на него.

– Все в порядке? – спрашивает Алин, чувствуя, как хмурится, пытаясь скрыть свою тревогу. – Я никогда не видела, чтобы ты так потел…

У подножия ступенек их ждет пустой и молчаливый зал.

– Да… Просто знобит немного. И затылок немеет. – Он массирует себе шею. – Не знаю, что…

Он замолкает, и поскольку Алин понимает, что он, похоже, столкнулся с первой в своей жизни панической атакой – а сейчас не самый лучший для этого момент, – она просто подходит к нему и прижимается лбом к его лбу.

– Дыши, – шепчет она. Алин пытается прочитать что-либо в его взгляде, но видит там лишь плохо контролируемую тревогу. – Через тридцать секунд тебе станет легче… Никогда тебя таким не видела, – повторяет она.

Она кивает в сторону зала внизу ступенек и берет его за руку, увлекая за собой. Карлос секунду сопротивляется, потом сдается.

– Это из-за развода? Мне кажется, дело не только в…

Алин резко замолкает и выпускает руку Карлоса: как только она ступила в антрацитовую комнату, пронизанную синими лучами, пол, стены, затем потолок начинают переливаться волнами, словно в центр жидкого куба бросили камень. Подвижное покрытие из соединенных между собой прямоугольных стержней образует объемное пространство на стене прямо напротив них, тогда как остальная часть зала стабилизируется. Они оба непроизвольно тянутся к оружию, быстро одумываются и, затаив дыхание, молча наблюдают, как стена перед ними постепенно принимает форму огромной стилизованной маски льва, изрезанной светящимися золотыми линиями.

Алин невольно отступает назад, упирается в напряженное тело Карлоса, и глотка зверя открывается в узкую полость, в которой появляется темнокожее мужское лицо с тонкими чертами в облаке крошечных дронов: они выстраиваются в линию, останавливаются и начинают рисовать на лице затейливую сетку, скрывающую глаза. Почти тут же из открытого рта доносится бархатный голос: он мягко заполняет пространство, создавая ощущение, что мужчина говорит им прямо на ухо.

– Ваши услуги мне рекомендовала семья Ройджекер, а вашу эффективность подтвердил их сын Крис.

Лев делает секундную паузу, и, пока затихает эхо, Алин впервые за все время в полной мере осознает ситуацию: из захудалого тату-салона земных трущоб они с подачи Криса перенеслись в одно из самых секретных, привилегированных и охраняемых мест двух миров.

Тем временем Сварадж Джендал продолжает:

– Ваше начальство не в курсе нашей сделки, и, если в дело не вмешается человеческий фактор – я имею в виду утечку с вашей стороны, – ничего и не узнает: официально вы были отправлены в аттестационный отпуск в рамках очередного продвижения по службе, которое вас, несомненно, ожидает.

Никаких представлений, никакой преамбулы. Алин уже чувствует, что потеряла нить разговора, и она даже не знает, можно ли им самим заговорить или даже, что еще более амбициозно, прервать его. Пребывая в сомнениях, она представляет себя на инструктаже перед началом задания и довольствуется тем, что пытается справиться со стрессом, который давит ей на грудь и на мочевой пузырь, словно холодный чугун.

В то время как Карлос находит в себе силы неуверенно встать рядом с ней, два бесшумных дрона в виде черных кубов вылетают в комнату и зависают перед ними, после чего раскрываются, растягиваются и превращаются в голографические экраны.

– Прежде чем озвучить ваши задачи, – говорит Сварадж Джендал, – я обозначу ставки: для меня – счастье моей дочери Тэм, для вас – то,