Не та цель - Джон Демидов

— Он не просто вор. Только настоящий гений конспирации мог додуматься до такого. Подставные фирмы, офшоры… Гектор никогда не отличался особым умом, а значит ему точно кто-то помогал… Ну ничего. Он ответит за каждый кнат, украденный у моих детей! Эта тварь, он…

В этот момент пламя в камине без предупреждения изменило свой цвет, и в следующий миг нас стало на одного человека больше. Наш гость невозмутимо шагнул из камина, словно всегда знал координаты. Бабушка сохраняла идеальное спокойствие, а значит это именно тот таинственный специалист, которого мы с ней ждали.

Это был высокий, поджарый, мужчина в безупречно сшитом сюртуке глубокого серого цвета, который гармонично оттенял серебристые пряди в черных, как смоль, волосах. Его лицо было аристократически бесстрастным, но глаза… глаза были живыми и острыми, как оптические прицелы, которые мгновенно оценивали всё и всех. В руке этот мужчина нёс тонкий, черный портфель из драконьей кожи, который даже на вид выглядел очень дорого.

— Madame Longbottom, — его голос был низким, бархатистым, с легким французским акцентом. Он поклонился с безупречной, холодной вежливостью. — Старый долг священен. Вы говорите — наша цель Уизерби? Гектор Уизерби? — Легкое презрительное движение бровью. — Un petit poisson dans un grand étang. Маленькая рыбка. Но, как я понимаю — эта рыбка отрастила себе ядовитые плавники?

Августа на это только кивнула, но сесть гостю не предложила. Вежливость была непозволительной роскошью.

— Он украл у моего рода тысячи галлеонов через мошеннические счета в Мунго, используя своё служебное положение. Так же он совершил куда более тяжкое преступление — применил Обливиэйт ко мне, и попытался применить его на Наследнике Дома. — Голос её не дрогнул, но я, как и Ренар с лёгкостью уловили ледяную ярость под толстым слоем контроля.

— Direct et brutal. Как всегда действует прямо и грубо. Глупо. Грубость оставляет следы, madame. — Он поставил портфель на стол и щелкнул замками. Внутри, вопреки ожиданиям, оказались совсем не пергаменты, а странные, тонкие кристаллические пластины, в комплекте с которыми шёл прибор, напоминающий астролябию, усыпанную руническими символами. — Вы предоставили доступ к выпискам со счетов? И к тем… источникам, которые он так щедро финансировал?

Августа молча указала на стопку документов от Гринготтс, что вызвало довольный хмык со стороны нашего гостя. Ренар не стал листать эти документы, вместо этого он просто взял кристаллические пластины и провел ими над разложенными документами. Сразу после этого пластины засветились изнутри, проецируя в воздух сложные, трехмерные сети из светящихся линий, в которых я практически моментально опознал графическое отображение финансовых потоков.

— Magnifique… — прошептал он, не без доли мрачного восхищения. — Офшоры Ньюта. Подставные фирмы. «Аурум Инк.»… Классика. Но посмотрите, madame… — Он коснулся одной из линий, от чего та вспыхнула кроваво-красным цветом. — Здесь… Здесь не просто воровство. Здесь самое настоящее отмывание, и судя по всему — не только ваших денег.

В следующий миг его пальцы задвигались с фантастической скоростью, управляя появившейся проекцией. Связи сети множились, переплетались, и уходили далеко за пределы Мунго и даже Британии. Постоянно появлялись новые имена, названия компаний, номера счетов в Швейцарском Магическом банке, и даже… в банке Дурмстранга.

— Ваш Уизерби, madame, не просто вор. Он является ключевым звеном в целой сети отмывания средств для очень темных дел, — заключил Ренар. Его голос растерял всю бархатистость, и стал стальным, с нотками лёгкой брезгливости. — Часть ваших денег… она пошла на закупку запрещенных артефактов, сырья для темных зелий, и даже… — он остановился, посмотрев на Августу, но всё-таки закончил: — …на финансирование групп, известных своей ненавистью к маглорожденным. Групп, которые могут дестабилизировать всё магическое общество. Ваш Гектор — не просто жадный чиновник. Он спонсор хаоса.

От этого заключения я почувствовал, как по спине пробежал предательский холодок. Гектор оказался существенно опаснее, чем мы думали. Тишина в кабинете стала гробовой, и даже Августа стояла неподвижно. Со стороны вообще казалось, что она превратилась в статую из льда, и только белые костяшки пальцев, сжимавших трость, выдавали адскую ярость, клокотавшую внутри женщины.

— Доказательства, — прошипела она, и эти слова были совсем не просьбой.

Ренар на это только холодно улыбнулся, после чего щёлкнул пальцами:

— Bien sûr, madame. — Сразу после этого все светящиеся линии схлопнулись и втянулись обратно в кристаллические пластины. Затем эти пластины под чутким руководством мага слились в один толстый прозрачный кирпич, внутри которого клубился золотистый туман, пронизанный мерцающими нитями цифр, имен и транзакций. — Это Кристалл истины Саана, и я запечатлел в него всё что смог накопать. Все магические подписи источников и получателей сохранены без изменений, и это… неопровержимо. Никакой суд, даже полностью купленный, не сможет игнорировать эту магию, которая старше Визенгамота.

Ренар аккуратно положил кристалл перед Августой, после чего с ледяной вежливостью поклонился, и произнёс:

— Долг исполнен, madame Longbottom. Удачи вам. Petit poisson или нет, но не стоит забывать, что у него есть зубы. И ещё одно… Те, кто за ним стоит… их зубы гораздо острее. Вы начали опасную игру, но теперь вы не одиноки. Я дал вам в руки оружие, и теперь последствия от его применения зависят только от вас. — Он бросил прощальный оценивающий взгляд на меня, на портрет Сибрана, после чего ещё раз поклонился бабушке, после чего шагнул в камин, не дожидаясь никакого ответа.

Августа медленно, словно во сне, протянула руку и осторожно взяла Кристалл Саана.

— Ба… — попытался я достучаться до неё, до глубины души пораженный масштабом услышанного, но Августа меня практически мгновенно прервала:

— Молчи, внук… Теперь я вижу всю картину. Воровство… Обливиэйт… Финансирование тьмы… — Каждое сказанное слово было подобно удару молота. — Он не просто враг рода. Он раковая опухоль на всём нашем мире, и его надо вырезать. Немедленно. Без жалости. Без пощады.

Она подняла голову. В ее глазах больше не было ни следа усталости или сомнения. Только абсолютная, леденящая кровь решимость, и желание втоптать род Уизерби в грязь.

— Нев, мы не имеем права утаивать эту информацию, как бы сильно нам не хотелось оставаться в тени.

Она подошла к окну, распахнула его створки, после чего холодный утренний воздух освежающим потоком ворвался внутрь кабинета.

— Пусть видят, — прошептала она, глядя на сады Бирсуэя,