На Литовской земле - Борис Владимирович Сапожников

же вместе с ними поднялся на ноги и епископ жемайтский Николай Пац, старший брат Петра. Он предпочитал молчать, понимая, что католическая вера в Литве во время восстания не особо почитается, и роль её падает едва ли не с каждым днём, что прошёл с начала мятежа. Даже кальвинисты с лютеранами, которых довольно много было в литовских землях, чувствовали себя куда свободней, нежели католики. И потому привлекать к себе лишнее внимание епископ не хотел.

Выражение лица Петра Паца, когда он понял, что лишь его семейство поддерживает решение отказаться от мятежа, надо было видеть. Такого изумления я не ожидал увидать на лице столь прожжённого политика, каким был по словам того же Сапеги Пётр Пац. Он бросил один лишь изумлённый взгляд на оставшегося сидеть Адама Вишневецкого, но поняв, что поддержки, скорее всего обещанной князем, не получит, Пац театральным движением взмахнул полой кунтуша.

— Раз нет в этом зале, кроме нашего семейства, истинных патриотов Речи Посполитой, — выдал он, — так и нам здесь более делать нечего.

И он первым покинул большой зал виленской ратуши, остальные Пацы поспешили за ним. Хотя ничего не скажешь удалялись они прямо-таки величественной процессией, которую возглавляли братья Пётр и Николай. Первый — в дворянском кунтуше, второй — в роскошной епископской ризе.

— Теперь же, — когда слуги затворили за Пацами двери зала, проговорил Сапега, как ни в чём не бывало, — следует перейти ко второму вопросу, ради которого и был собран наш сейм. Кому быть нашим предводителем в грядущей войне и после править свободной Литвой?

— От лица Вселитовской конфедерации, — первым высказался князь Николай Христофор Радзивилл, прозванный Сироткой, — предлагаю возглавить Литву князю Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому. Ибо кому, как ни трижды победителю Жигимонта Польского, вести нас на войну противу его войска, а после не встать у руля Великого княжества?

— Отчего бы, — поднялся следом за ним Адам Вишневецкий, — не стать Magnus Dux Lithuaniae мне, Адаму Вишневецкому из Корыбутовичей, прямому потомку Витовта и Гедемина? Кровь Вишневецких и Збаражских не разбавлена слабой московской, и наследники мы великим князьям не через жён, но по прямой линии — ex gladius.[10]

— Наш сейм подразумевает выбор из любой кандидатуры, — кивнул Сапега, — не только выдвинутой поветовыми и воеводскими элекционными сеймиками, но и любой иной организованной группой шляхты, каковой является конфедерация, либо даже провозгласившей себя таковой лично.

Вишневецкий кивнул с важным видом и опустился в своё кресло.

— Есть ли ещё те, кого выдвинули сеймики или тот, кто желает претендовать на титул великого князя Литовского самочинно? — поинтересовался Сапега.

Желающих больше не нашлось.

— В таком случае, — провозгласила канцлер, — объявляю элекционный сейм великого княжества Литовского открытым!

С этого момента ни я, ни Вишневецкий более не имели права голоса. Мы могли только сидеть, слушать препирательства магнатов, выкрики шляхты с галереи и ждать. А самое неприятное чувствовать себя совершенно бессильными, ведь всё, что можно было, мы сделали, и руки у нас теперь связаны. В голову тут же полезли скверные мысли насчёт того, что пауки, которых почитал я за своих союзников, запросто могут предать меня. Переметнутся к Вишневецкому, и тогда всё восстание пойдёт совсем не так. Правда, с чего бы это им так поступать, я в толк взять не мог. Однако чувства эти были не из области рационального, а наоборот, откуда-то из бездн бессознательного, и контролировать их я был не в силах.

И всё же мне удалось взять себя в руки и спокойно слушать. Сидеть и слушать придётся ещё долго, потому что уж точно не скоро дождёмся мы белого дыма над виленской ратушей.

[1] Ратификацию манифеста (лат.)

[2] Карающий меч (лат.)

[3] Здесь, фактически (лат.)

[4] Кратко (лат.), здесь употреблено в значении «вкратце»

[5] Гражданская война (лат.)

[6] Войн (лат.)

[7] Панцирные бояре — вольные военные хлебопашцы, категория населения в Великом княжестве Литовском XVII века. В панцирные бояре поступали из вольных людей, сельских мещан и совсем обнищавшей шляхты. Они подчинялись власти местного замка и были обязаны нести полицейскую и военную службу. В военное время из них сформировывались панцирные хоругви. Панцирные бояре занимали промежуточное положение между крепостными крестьянами и шляхтой. В шляхетское сословие не входили. Согласно великокняжеским привилеям панцирные бояре имели земельные наделы с правом наследования, за это несли военную службу. Некоторые владели крестьянами, но большинство из них обрабатывали землю сами; им разрешалось жить в городах и заниматься ремёслами и торговлей

[8] Справедливость (лат.)

[9] Королевское милосердие (лат.)

[10] Дословно по мечу (лат.), т. е. по мужской линии

* * *

Это была настоящая битва. Битва слов и убеждений. С одной стороны выступали лидеры мятежа: Сапега, Радзивиллы, Ходкевич и Острожский. С другой же — немой фигурой выступал князь Адам Вишневецкий, чей родич собирал сейчас войска против Литвы. Кликуш у него на галерее было достаточно, они то и дело пытались освистать очередного выступавшего на моей стороне шляхтича, да и магнатам доставалось. Кричали, свистели, только что шапками не кидались в них. Против выступали союзники Вишневецкого, пускай и не первые магнаты Великого княжества, однако достаточно богатые и влиятельные, чтобы к их словам прислушивались многие: Браницкие, Кмитичи, Курцевичи и конечно Кишки. Несмотря на смешную фамилию, род этот был богат и знатен, уступая по могуществу в Литве лишь Радзивиллам. Возглавлял его старый Станислав Кишка. Ни много ни мало генеральный староста жемайтский, фактически губернатор известного куска Литвы. При нём состояли два сына: Януш и Николай. Все они стояли за Вишневецкого, несмотря на то, что через супруг были сродни Радзивиллам и Сапеге. А слово генерального старосты жемайтского весило очень много.

— Надобен ли нам, — проговорил он, — московитский князь, да ещё и из Рюриковичей. Ведь не впервые они тянут руки к Великому княжеству. Тем, что дед не сумел силой взять, внук, безумный царь, возжелал после хитростью овладеть, да тогда ему дали отпор. Как и сыну его, что лишь молился, а наследника справить с супругой законной не сумел, отчего все беды и начались в Московии. Рюриковичи довели Москву до крайнего обнищания. Так скажите же мне, товарищи шляхта, — он намеренно обращался к собравшимся на галерее, словно призывая их в свидетели, — нужны ли на литовском престоле Рюриковичи, что в своей стране не сумели не то что порядка навести, но даже то, что добыли их деды-прадеды ратным трудом, и то растеряли? Много ли останется от Литвы при великом князе из Рюриковичей?

— Казимир Третий, последний из Пястов, — тут же парировал Сапега, — также наследника не оставил, однако же Великим прозван.