Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Сложнее всего было охладить перчатки. Дальше процесс пошёл — при минус пятидесяти лёд, застывший в формах, шлифовался так же легко, как стекло. Вепуат с недоумением следил то за Гедимином, то за линзами-льдинками, разложенными на камне, то за фонарём, воткнутым в снег, — его свет среди бела дня был почти незаметен.

— Ледяные линзы? А это зачем?

— Надо сравнить, — пробормотал Гедимин, заглядывая в прозрачную ледышку. — Ага, с оптикой примерно ясно. Теперь попробуем со светом…

Жёлтый луч, пройдя сквозь синеватое «стекло», упал на снег. Тени от «щупов» анализатора под пучком света разветвились и обросли голубыми разводами. Гедимин взглянул на экран и беззвучно помянул уран и торий.

— Ну ты посмотри! — выдохнул Вепуат, незаметно пролезший под локоть. — Те линзы грели, эти — охлаждают… Гедимин! А ведь полезная штука, нет? Вот понадобится что-нибудь точечно остудить…

— Да чтоб вам всем с вашей физикой, — сармат болезненно сощурился. — Как свет заставляет ледышку поглощать тепло⁈ Как стекляшка его испускает⁈

Он вставил в крепления другую линзу и посветил себе на руку. Подушечки пальцев прижгло холодом, но этими фантомными ощущениями всё и кончилось — перчатка уже остыла достаточно, чтобы не показывать никаких эффектов.

— А если попробовать в тепле? — вслух подумал Вепуат. — Там же нагляднее? Минут пять пройдёт, прежде чем фонарь нагреется, а ледышки растают. Как раз успеем всё проверить.

Гедимин, сдержанно хмыкнув, подобрал пригоршню снега и сложил в рыхлый комок ледяные линзы. Одна так и осталась в креплениях, только её прикрыли сверху кожухом.

— А если посветить на кейек, что будет? — Вепуат думал вслух всю дорогу. — А если взять две линзы сразу — ледяную и стеклянную? Я так думаю — свет усилится, а тепловой эффект пропадёт. Может, так их и… А, лёд тогда растает! Не подумал.

Гедимин молча слушал его и едва заметно щурился. «Не должно быть таких эффектов. Откуда они? Есть тут ещё что-то прозрачное, чтобы сделать линзу? Может, цериты поддаются шлифовке? Хотя бы тонкий слой, раз с прозрачностью всё плохо? А чёрный песок? Я ведь не пробовал его шлифовать…»

— А я бы попробовал две сра… — Вепуат, перешагнув порог, развернулся к нише, где стоял поддон с линзами. — Эй! А где всё?

Гедимин мигнул. На поддоне по-прежнему лежала мягкая подстилка из «асбестовой» ткани — и больше там не было ничего.

— Нету! — Вепуат с подстилкой в руке повернулся к Гедимину и встряхнул её. — Хм… а я не отследил, когда ты их забрал. Наверное, смотрел в другую сторону.

Он неуверенно ухмыльнулся. Гедимин качнул головой.

— Я ничего не забирал. Наверное, Гварза… — он недобро сощурился. — Пойду спрошу, Кут’тайри должен был слышать…

До склада он дойти не успел — дверь открылась раньше. Кут’тайри мешком свалился к его ногам и припал мордой к полу. Вдоль его шеи и от кисти до локтя проступили багровые полосы.

— Моя вина бесконечна, — прошелестел он, прикрывая голову ладонями. Гедимин ошалело мигнул.

— Что ты? Ранен? Авария? Да говори же!

Вепуат бросился к скорченному жрецу, попытался приподнять его, но Сэта вжался в пол ещё плотнее.

— Глаза Ку-унну разбились, — донеслось из-под ладони, прикрывающей нос. — Ничего, кроме осколков. Это моя неосторожность, я разрушил их. Будет ли Пламя милосердно…

Гедимин вполголоса помянул спаривание «макак».

— Вставай! — он подавил желание поднять жреца за шкирку. — Разбил — и разбил. Куда уронил? Осколки надо убрать…

— Ради могущества Пламени, — пробормотал Кут’тайри, поднимаясь на ноги. — Вот там это было, на камне. Я собирал их…

Гедимин оглянулся. На полу у печи что-то поблескивало, — пара микроскопических осколков, стеклянные чешуйки.

— Всего-то? — Вепуат облегчённо вздохнул. — Ну ты нас напугал! Всё в порядке. Со всеми бывает. Иди на склад!

Он покосился на Гедимина. Тот, подцепив когтями стеклянные чешуйки, внимательно их рассматривал, и глаза против воли сужались и темнели. Когда за жрецом закрылась дверь, Гедимин поднял тяжёлый взгляд на Вепуата.

— Значит, разбил…

— Да небось стряхнул с тряпки, — пожал плечами разведчик. — Стекло — оно и есть стекло. Ему много не надо.

Гедимин, не ответив, склонился над мешком с шихтой. Мелкого крошева там было много, и сармат долго его перебирал, но округлый обломок под руку так и не попался.

— Не нравится мне это…

— Ага, — Вепуат сочувственно хмыкнул. — Это же всё заново делать… Может, я помогу?

Гедимин покачал головой. Его взгляд намертво приклеился к дверям склада. «Расспросить… Да нет, не ответит. Хотел бы сказать, как было, — не валялся бы на полу. От него ничего не добьёшься.»

— Линзы вот так не бьются, — тихо сказал он, проводя когтем по камню. — Не случайно, не все сразу и не в мелкую пыль. Может, одна и раскололась — а может, они вообще не падали. Знать бы, куда он их дел…

Вепуат мигнул.

— Ты думаешь… — он перевёл взгляд на закрытые двери и шагнул было к ним, но тут же развернулся на пятках. — М-да. Точно не скажет. Яд-дро Сатурна! Думаешь, он понял, что…

— Да чего тут не понять, — Гедимин досадливо поморщился. — Простейший опыт. Может, видел, как мы вечером развлекались. Может, сам догадался и проверил. Опять то же самое, что с зеркалом… Вот надо было сдать его в Аса’ан!

Вепуат крепко взял сармата за локоть и заглянул в глаза.

— Притормози. Не надо никого никуда сдавать. Это же просто тепловой луч. Такую ерунду Сэта и без нас умели. Это ж не отражающие воронки…

Гедимин фыркнул.

— Они умели — а эта штука ещё и усилит. М-мать моя колба! Вот где они теперь? Что из них можно