Королева роз - Брайер Болейн

Ланселетта подперла голову рукой:

– Кто мог привести сюда ребенка? Как ты думаешь, она заговорит с нами?

– Я не знаю.

Я подумала о Флориане и о том, через что он заставил меня пройти. Я попыталась представить, что случилось с Одельной. Страшные, истекающие слюной звери напали на ее семью, разрывали на куски ее спутников, а она наблюдала за этим, забившись под фургон и гадая, когда придет ее очередь.

Внезапно я поняла, что в моей жизни было нечто подобное. Я пряталась под кроватью, наблюдая, как мой отец избивает мою мать до смерти.

– Наверное, она провела одна не так много времени.

– Как ты думаешь, ее родители были с ней, когда это случилось? – прошептала Ланселетта, когда мы улеглись по обе стороны от девочки.

– Ради ее же блага, надеюсь, что нет. – Я подумал о том, как изменился взгляд Дравена, когда он заметил бирку на шее Одельны. Бирка все еще была на месте – маленький белый листок бумаги висел на грязной бечевке.

Я осторожно дотронулась пальцем до веревки.

– Я думаю, она могла быть рабыней, Ланселетта.

Глаза подруги расширились от ужаса:

– Что? Почему ты так говоришь?

– Этот ярлык, – сказала я, указывая на листок. – Дравен тоже это понял. Зачем ребенку носить на шее табличку с именем? Это кажется странным. Если только ее не собирались кому-то продать. – Эта мысль вызвала у меня отвращение, но я была обязана обдумать ее.

– В Эскире нет рабов, – твердо сказал Ланселетта. – Это невозможно.

– Что мы на самом деле знаем об Эскире? – задумчиво произнесла я. – В Пендрате нет рабов, это правда. Как и в Лионессае или Тинтагеле. Но в Керунносе они могут быть. А Регед? Что мы на самом деле знаем о Регеде? Немного. Кроме того… – Я прочистила горло. – Мерлин как-то сказала мне, что все то зло, которое я только могу представить себе, до сих пор процветает где-то Аеркануме. Если люди полны решимости превратить в рабов себе подобных, они найдут способ. Особенно если они богаты и могущественны.

– Значит, ее похитили? – спросила Ланселетта, подперев голову рукой. – Это ужасно.

– Может быть, фенриры спасли ее от чего-то, что еще хуже. – Я нежно прикоснулась рукой ко лбу девочки.

– Что мы с ней будем делать? – спросил Ланселетта. – После Вальтейна, я имею в виду.

– Мы заберем ее с собой в Камелот, она будет жить в замке под моей опекой. – Я подумала об Артуре и о том, как легко юные девушки становятся добычей при дворе Роз. – Или попросим Мерлин взять ее к себе, по крайней мере до тех пор, пока она не подрастет. Тогда она сможет сама решить, чего хочет.

У Одельны будет возможность выбора. Я позабочусь об этом, решила я. Девочка зашевелилась во сне, мотнув кудрявой головкой, и я склонилась над ней:

– Теперь ты в безопасности, малышка. Мы не позволим, чтобы с тобой еще что-то случилось.

Я подумала о Дравене и о том, как он опустился на колени перед маленькой девочкой и отказался оставить ее.

– Он не… не причинял вреда детям, – пробормотала я себе под нос, переворачиваясь на другой бок и готовясь ко сну.

Глава 31

– Надменный ублюдок, – пробормотала я, подгоняя Хайю.

Дравен изнурял нас, не позволяя останавливаться даже на миг, кроме тех редких моментов, когда приходилось давать отдых лошадям. Долгие поездки были для нас привычны, но на этой неделе, пока мы пробирались через земли Вальтейна, что-то изменилось.

Мы оставили пыльные равнины позади и вступили в земли, утопающие в зелени, со светлыми пляжами, крутыми обрывами и густыми лесами. Но, проходя через эту живописную местность, я чувствовала, как внутри зарождается необъяснимая тревога. Ярко-зеленые леса и чистые голубые реки, что сопровождали наш путь, не приносили успокоения. Что-то в их тихом величии предвещало беду.

Возможно, меня беспокоила мысль, что когда-то по этим землям ходили фейри. Они жили здесь, строили, творили… Может, в ушах звенел отзвук их шагов, тихий и призрачный? Или же сама пустота, царящая здесь, наводила страх? Леса и деревья хранили свои секреты – истории, которые лучше не раскрывать.

Когда мы приблизились к заброшенному городу фейри Нуменосу, мой страх усилился. Я уверяла себя, что это всего лишь нарастающее беспокойство по мере приближения к финальной точке нашего путешествия – Меридиуму.

Нуменос поражал воображение. Мы ехали по его пустынным улицам в молчании, потрясенные его красотой. Белый мрамор и светящиеся камни украшали дома, на каждом здании были изящно вырезаны замысловатые орнаменты, отражающие любовь фейри к прекрасному и их внимание к деталям. Башни и шпили стремились ввысь, почти касаясь небес. Мы проезжали мимо опустевших рынков, величественных театров, великолепных вилл. Везде было пусто, как мы и ожидали. Но в воздухе словно витало ощущение, что недавно здесь кто-то был и просто внезапно ушел.

Я заметила пару выцветших шелковых туфелек, оставленных на скамье на рынке, как будто их владелица сняла обувь и не успела надеть снова. Фонтаны и статуи были покрыты плющом, поросли сорняками. Сувениры и украшения все еще пылились на столах, опутанные паутиной, ожидая покупателей, что никогда не придут. Город казался живым в своей призрачной тишине.

Я попыталась представить, как жили фейри, когда Нуменос был их домом.

«Это не мое», – внезапно осознала я. Моя принадлежность к фейри теперь была выжжена на моем теле, словно метка, и все же я никогда не была от них дальше, чем в тот момент, когда проезжала по их пустынному городу. Все здесь дышало магией, миром красоты и волшебства, который я не могла постичь. Я не могла представить, что могла бы найти что-то общее с чистокровными фейри. Да и они вряд ли бы захотели иметь дело со мной, учитывая все мои недостатки и странности.

Тем временем Веспер продолжал недовольно ворчать по поводу присутствия Одельны, чем раздражал Дравена и Ланселетту и приводил меня в замешательство. Он всегда казался мне сострадательным человеком. Но сейчас он вновь и вновь предлагал оставить девочку с запасом еды и воды, чтобы вернуться к ней позже. Я даже попыталась обдумать его предложение, но пришла к выводу, что бросить девочку в этом зловещем месте, где бродят монстры, от которых она не сможет защититься, будет еще хуже. Это было далеко не идеальное решение, но с нами она хотя бы была не одна.

Одельна по-прежнему не разговаривала, но зато согласилась принимать пищу – небольшими порциями, всего