Янтарная искра - Айза Таллер

Я задержала дыхание: по каменному полу расползлась тень. Сначала бесформенное пятно – плотная, черная ртуть. Оно дрожало, будто собираясь с силой, а затем поднялось: вытянулось в подобие человеческой фигуры, но без лица, без глаз, с красными пустотами там, где должны быть глаза. Пахнуло сырым кладбищенским холодом.

Аурелия, все еще зажатая в капкане хватки Андроса, ахнула вместе со всем нашим отрядом. Первая Тень вышла из Сердца Света, оскверненного кровью, разорвавшего ткань бытия.

***

Кристалл памяти вспыхнул и погас.

Мир вокруг вздрогнул, вывернулся наизнанку – и снова сложился в привычные очертания комнаты. Мы стояли все там же, под чарами тишины, но казалось, будто перед нами промелькнула целая жизнь.

С улицы доносился запах жасмина и цветущих олеандров. Прохладный ночной воздух струился сквозь приоткрытое окно.

Кровь… ее не было. Не было смрада подземелья и алтаря. Но я по-прежнему чувствовала ее привкус во рту – горький, железистый, обжигающий.

В комнате воцарилась оглушительная тишина. Никакие слова не могли бы сейчас прозвучать уместно.

– Мне, пожалуй, нужно прогуляться, – выдавил, наконец, Бранд и первым вышел из комнаты. Кайлен, Фрейя и Лия последовали за ним, оставив нас с Рагнаром наедине.

Мне было нечем дышать. Я подошла к окну и распахнула его настежь, отчаянно хватая воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Буря внутри стихла, оставив после себя лишь выжженную пустошь.

Я бы хотела заплакать. Но в голове и сердце звенела пустота, которая осталась от восьми лет обучения и поклонения в храме. Поклонения богине, которой никогда не существовало. Послушания женщине, которая убила собственное дитя.

– Они убили ее…

– Да.

– Рагнар, они убили собственную дочь. И… Аурелию. И впустили в мир Тени.

Он тихо вздохнул:

– Я знал, что правда будет гнилая. Но даже не подозревал – насколько. Ты не должна была это видеть.

Я покачала головой:

– Я восемь лет провела в храме. Это почти половина моей жизни. Я была обязана это увидеть. Только… только…

Мне было холодно. Я попыталась обхватить себя руками – стало хуже.

– Только… не понимаю, как мне теперь жить.

Рагнар шагнул ближе, положил ладонь мне на затылок, привлек ближе к себе.

– Сначала – дышать. Выдох. Вдох. Помнишь? – сказал он спокойно. – Потом – попробовать поспать. А завтра мы решим, что делать с этим знанием.

Глава 29

Всю ночь мне мерещились алтарь, крики девочки, Элиора в золоте и слепая Аурелия в цепях. Я просыпалась в холодном поту, выныривая из липкого болота кошмара и неизменно обнаруживала себя в кольце из теплых и сильных рук Рагнара. Плакала, хватала ртом воздух и снова проваливалась в полузабытье.

Он держал меня, гладил спину, шептал что-то успокаивающее – сначала на всеобщем, а потом на непонятном для меня языке драконов, в голове и вслух.

Я проснулась с резким всхлипом, осознавая, что за окном, наконец, поднимается солнце. Пульс стучал в висках, дышать было нечем.

Мне хотелось ударить кого-нибудь, кричать, рвать кожу ногтями, лишь бы не помнить эти крики. Вместо этого я судорожно втянула воздух и едва не захлебнулась слезами.

– Рейна, – Рагнар придвинулся, проведя рукой по моим волосам. – Все хорошо.

– Нет, не хорошо! – слова сами сорвались с губ. – Ничего не хорошо, Рагнар! Они убили ребенка. Они разорвали мир и впустили сюда тени. Я провела восемь лет, восхваляя Элиору, веря ей. А она – просто смертная дрянь с манией величия и золотой статуей!

– Да, – тихо согласился он. – Просто дрянь. Просто женщина, которая хотела вечности.

– Я не могу больше плакать, – прошептала я, потирая ладонью опухшие от слез веки и поднимаясь с кровати. Рагнар сидел, опершись о резное изголовье, вытянув ноги вперед. Под глазами у него залегли тени – не уверена, что он вообще спал этой ночью, а по напряженным скулам и жесткой линии шеи было видно: он зол не меньше меня. Под внешним спокойствием бурлил едва сдерживаемый гнев.

Я подошла в ванную комнату, с неудовлетворением отметив, что даже иллюзия не скрывала моих покрасневших глаз и носа. Поджав губы, плеснула в лицо пригоршню холодной воды. Прохладная влага подействовала на меня освежающе.

– Ну? – несмотря на ядовитую злость, разливающееся по нашей связи, голос Рагнара звучал странно-легко. – По внутренней шкале от “хочу сжечь весь мир” до “мне срочно нужен чай с сахаром” – где ты сейчас?

– Могу не выбирать? – огрызнулась я в ответ.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он уже серьезно.

– Как будто меня убили прошлой ночью, а потом подняли из мертвых и заставили сказать спасибо.

– Ты язвишь, – заметил он. – Это хороший знак?

– Хороший, – я раздраженно подошла к окну. – Я хочу ее остановить.

Он поднялся, одернул мятую рубашку, одним движением завязал растрепавшиеся волосы:

– Нам нужно все хорошо обдумать.

– Обдумать? – я раздраженно дернула плечами. – Что именно?

– Например то, как выбраться отсюда, из самого сердца Арканора без потерь. Как не навредить Фростхейму и не обратить против себя целую империю. Как уничтожить артефакт и не вызвать новую волну нестабильности в Разломе и нашествие Теней.

– Твою мать, Рагнар! Пока мы сидим и думаем, она… что она еще сотворит? Убьет еще кого-нибудь? Приведет еще сорок девочек на испытания и заставит драться насмерть? Пошлет очередных жриц сражаться с Тенями, которых сама же и впустила в этот мир?

Он молча стоял, скрестив руки на груди. Губы сжаты в тонкую линию, взгляд – цвета грозового неба.

– Боги, как ты можешь быть таким спокойным?! – я всплеснула руками.

Он изогнул бровь, уголки губ дернулись, но усмешка вышла резкой, с привкусом горечи:

– Спокойным… – протянул он, пробуя это слово на вкус.

– Тебе что же, вообще все равно?

Рагнара передернуло. Он резко схватил меня за руку, заставляя развернуться и посмотреть ему в глаза.

– Мне. Не. Все. Равно, – процедил он сквозь зубы. – Если бы мне было все равно – меня бы здесь не было. Я бы не рисковал тобой. Я бы не держал тебя всю ночь, пока ты разваливалась у меня в руках.

Слова застряли у меня в горле.

– Рейна, я знаю, на что способны эти люди! Возможно лучше, чем кто бы то ни было. Напомню тебе – это я провел в цепях двадцать лет! – прорычал он. Проклятье, я задела его, сильно и глубоко. – А мой брат, если ты забыла, погиб, пожертвовав собой, чтобы закрыть разлом, который вызвала ваша богиня. И после этого ты будешь говорить, что мне все равно?!

Я уже