Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

— Великая женщина. Она очень сильно помогла Карлу, от которого отреклись собственные родители, — Жанна уже немного успокоилась и присоединилась к рассказу. — Дом Анжу стал его вернейшей опорой. Старший сын Луи правит в Анжу и Мэне, а также контролирует неаполитанский Прованс…

— Неаполитанский? Разве Прованс — это не Франция? — неуверенно возразил Гванук.

— Надеюсь, что так и будет, — улыбнулся Бастард. — Но формально это графство принадлежит Неаполитанской короне.

— Так вот, у Рене своего лена не было, — вклинилась Жанна д’Арк. — Он ведь совсем юный… Господи, он ведь был так добр ко мне при дворе дофина! Поверил, поддержал… Конечно, полководческого опыта Рене не имел, но он так старался нам помочь во время кампании на Луаре. Помнишь, Жан?

Бастард хмуро кивнул.

— Так как он герцогом стал? — Гванук тоже нахмурился.

— Это ему матушка помогла! — с легкой грустью улыбнулся Жан. — Одной женитьбой сделала наследником двух герцогств. Иоланда нашла невесту еще совсем маленькому Рене — дочку Лотарингского герцога. В прошлом году… Жанна уже в плен попала… Так вот, в прошлом году помер герцог де Бар — кардинал Людовик. Понятное дело, бездетный. Кардинал со своей семьей на ножах был, так что завещал весь Бар Рене с его женой. А этой зимой и герцог Лотарингии Карл преставился. Вот и стал наш малыш дважды герцогом. За два года силы Карла заметно укрепились!

Во время этой речи Гванук нашел на столе карты, развернул ее и стал яснее представлять то, что ему рассказали.

«Ладно, король! — присвистнул он. — А как укрепился Анжуйский дом! Два брата владеют огромными территориями. И старые герцоги подозрительно дружно умирают… Ничему местных королей жизнь не учит: нет, чтобы собирать земли в кулак; они их снова и снова разбазаривают. Между верными, конечно. Но что с этой верностью станет через поколение?».

И всё-таки Бастард прав: новые земли усиливали позиции Карла VII. Он не только закрепился за Луарой и отбил часть Шампани. Теперь владения герцога Рене практически рассекали на две части лены Бургундского дома. Удобная позиция.

«Но что-то пошло не так»…

— Так Рене не стал герцогом Лотарингии? — уточнил Гванук.

Жанна вместо ответа протянула руку к потрепанному рыцарю с кривым наплечником.

— Бригадир О, это — сеньор Робер де Бодрикур, капитан Бара, принесший нам грустные вести…

— А еще я — счастливчик, одним из первых услышавший пророческие речи будущей Орлеанской Девы, — с печальной улыбкой добавил рыцарь. — Помню, как выделил этой девушке воинов для сопровождения, которые доставили ее к дофину Карлу…

Ах, как этот Робер смотрел на Жанну!.. Да, впрочем, как и все мужики вокруг! Правда, сейчас у Гванука голова шла кругом от другого. Дева объявилась впервые в герцогстве Бар. Местный капитан помог ей добраться до короля. Еще дофина. Который в то время жил в окружении Анжуйцев. Деву приняла и признала чистой герцогиня Иоланда. Ее сын Рене стал близким другом, защитником и помощником Девы. А через год он становится герцогом этого самого Бара! А тот самый капитан — вот он, с помятым доспехом стоит…

«Проклятье… Нити переплетаются в прочнейший клубок! Но потянуть не за что! Ничего не понятно».

— Я вам поведаю, господин О, о судьбе моего сюзерена, — печально стал вещать Робер. — У старого герцога Лотарингии Карла имеется племянник Антуан. Владения его невелики, но он хозяин очень крепкого замка Водемон. Мерзкий Антуан вознамерился забрать Лотарингию себе. Но его притязания отвергли, как в самой Лотарингии, так и в Империи. Мой господин Рене неоднократно увещевал Антуана, призывал его дать вассальные клятвы, но Водемонский граф уперся, как баран… Прошу прощения!

Робер откашлялся.

— Весной герцог Рене решил укрепить свои права. Он созвал целую коалицию, дабы поставить графа на место. И откликнулись многие суверенные нобили. К его знаменам присоединились маркграф Баденский, пфальцграфы Гейдельбергский и Рейнский, графы де Сальм, де Сааверден, де Линьянж, даже епископ Меца. А сколько рыцарей и мелких баронов! Это было славное воинство, господа! Кроме верных лотарингцев, германцев имелось и крепкий отряд Бара. Я лично привел 300 копий из Вокулёра — жандармов, экюйе, валетов. И даже Его Величество прислал ему помощь — 400 рыцарей и стрелков…

— Не такая уж и большая помощь… — буркнул Гванук.

— Вы мало что понимаете, О, — с видом превосходства улыбнулся Орлеанский Бастард. — Важно не число воинов, а кто их вел! К Рене послали самого Барбазана!

Гванук не стал притворяться, будто, ему знакомо это имя. Зато все вокруг в восхищении закатили глаза.

— Мой друг! — улыбнулась Жанна бригадиру. — Это легендарный рыцарь. Ему перевалило за 70 лет, он сражался больше лет, чем любой из нас живет!

«Хм… Сказать ей, что генералу… Луи тоже перевалило за 70? Только кто в нем это сейчас заподозрит?».

О решил промолчать. Тем более, что вокруг не переставали вслух восхищаться неким Барбазаном.

— Он удерживал замок Мелен от всей армии английского короля, а потом десять лет провел в заточении!

— Ла Гир лично освободил его, помнишь, Жанна?

— Он в свои 70 может ехать в полном доспехе и сражаться!..

— Так что же Рене? — вопрос Гванука заглушил общий гомон и погас в полной тишине. Все снова погрузились в уныние.

— В мае герцог собрал более семи тысяч воинов, — грустно продолжил Робер. — Причем, подавляющее большинство — всадники. Конечно, истинные рыцари — далеко не все, но всё же!.. Его Светлость Рене в самом начале лета подошел к Водемону и осадил его. Только вот самого графа там не было. Как позже стало ясно, нашелся тот, кто поддержал Антуана де Водемона. Один-единственный человек, но его хватило с избытком. Герцог Бургундии Филипп Добрый. Он велел своему маршалу Туланжону помочь де Водемону. Выделил деньги для найма солдат в Пикардии, Шампани, Бургундии. Но сил у них всё равно было мало — вряд ли больше четырех тысяч, и они вместо честного боя принялись грабить земли Бара. Узнав об этом, герцог Рене оставил осаду Водемона и поспешил в своё герцогство. Возле Бульневиля мы и обнаружили изменников.

Трусы опять не решились на честный бой! Заняли высоты. Маршал Туланжон, взяв за пример англичан, велел коннице спешиться и