Там, на островах - Александр Павлович Быченин

— Нет, Энрике, — помотал головой мэр. — Так было. До недавних пор. А теперь у нас на руках весьма вероятный кризис двоевластия в Капоэйре Аманьесер. Потому что появился ты.

— И рад бы что-то сказать в своё оправдание, сеньор, да не могу! — вздохнул я. — Но с этой неопределённостью совершенно точно надо что-то решать.

— У людей должен быть лидер, Энрике. У любой сообщности. А у такой специфической, как школа боевого искусства — тем более. Не лидеры. Лидер. Один. Понимаешь меня?

— Понимаю, сеньор. Но у вас же уже есть? — поднял я взгляд, исполненный надежды, на собеседника. — Местре Арунья! Его власть никто не оспаривает!

— Ой ли?

— Ещё только собираются, — поправился я. — Но даже у наших молодых бунтарей планы до устранения… или хотя бы отстранения местре Аруньи не простираются. Они всего лишь хотят отколоться и образовать третью фракцию, равную вашей пастве и оставшимся последователям местре Аруньи.

— Именно этого мы долгие годы и пытались избежать, Энрике.

— И… каким же образом? Если не секрет?

— Стандартным, — пожал мэр плечами. — Воспитывали преемников.

— А почему перестали? — ухватил я суть.

— Потому что нет достойных кандидатов, Энрике, — признался дон Хайме. — По крайней мере, лично себе альтернативы я не вижу. Да и никто во всём городе. А вот местре Арунья сделал попытку. Правда, неудачную.

— Дьогу? — догадался я.

— Да, молодой Маседа, — подтвердил мэр.

— Ну и чем же он плох? В отличие от меня, он всего добился долгим и упорным трудом! Так почему бы ему и не возглавить школу? В будущем, когда местре Арунья решит удалиться от дел?

— Потому что он идеалист, Энрике.

Развивать тему сеньор Каньярес не стал, но красноречивый вздох лично у меня не оставил никаких сомнений. И недосказанностей. Мэр явно намекал, что второго идеалиста, такого же, как местре Арунья, он не выдержит.

— Ну ладно, бог с ними, с бойцами, — предпринял я ещё одну, откровенно слабую, попытку возразить. — А как же ваши… коллеги? Из жреческого сословия? Неужели тоже все сплошь идеалисты?

— Адепты капоэйры не потерпят у себя во главе кого-то из сантеро, Энрике. Ибо сантеро в большинстве своём сильны духом, но слабы телом.

Ну да, рассказывай, подумал я про себя. Скорее, тебе конкурент не нужен. Ну и чтобы прецедент не создавать. Иначе тут такая каша заварится! Впрочем, это уже не моё дело.

— Но неужели нет кого-нибудь… — замялся я, — универсального?

— Есть, как не быть! — улыбнулся мэр. — Ты!

Ну всё, приплыли! Впрочем, придётся падрину Жайми и насчёт себя, любимого, разочаровать.

— А почему вы думаете, что я не идеалист, дон Хайме?

— Навёл справки, — обезоруживающе улыбнулся мэр. — Ты ведь уже достаточно прославился на Роксане, Энрике Форрестер. И в Мэйнпорте наследил, и в Порто-Либеро шороху навёл, и даже у нас на архипелаге, не прошло и недели, как задал жару!

— Я не хотел, сеньор. Честно!

— Верю. Но Эшу, молодой человек, не проведёшь! И раз ты заполучил духа-покровителя уровня местре, значит, обладаешь всеми необходимыми качествами, чтобы вести за собой людей. И не только людей, если ты понимаешь, о чём я.

— Пожалуй, понимаю… — медленно протянул я. — Вы ведь тоже знаете?

— Про отбушевавшую некогда войну? Знаю, — кивнул мэр. — Но это знание далось мне очень нелегко. Впрочем, ещё сложнее пришлось, когда я ломал голову над самой главной проблемой — как преподнести эти знания другим людям.

— Справились?

— Как видишь. Пришлось, правда, в мистику удариться… но это даже и к лучшему. Людям принять такое объяснение гораздо проще, чем концепцию апокалипсиса, вызванного богами из машины. Сам понимаешь, какой у нас контингент! Склонность к мистицизму у моих соотечественников в крови. Зато какой-никакой, а порядок! — не без гордости закончил мысль градоначальник.

— Да у вас тут вообще красота, по сравнению с тем же Порто-Либеро! — поддержал я его. — Тишь да гладь.

— И хотелось бы такой порядок вещей сохранить впредь, Энрике.

— А я этому мешаю?

— Скажем так: не очень способствуешь, — чуть смягчил мою формулировку мэр. — Объяснить, почему?

— Потому что непредсказуем?

— Именно. И возникает вопрос: что лучше — неудобный, но давно известный и просчитываемый идеалист, или прагматик, но себе на уме? Сам-то что бы выбрал, а, Энрике? — хитро покосился на меня дон Хайме.

— Даже и не знаю, сеньор… но точно знаю одно: есть вариант ещё хуже.

— Это когда приходится иметь дело и с неудобным идеалистом, и с непредсказуемым прагматиком сразу? — усмехнулся мэр. — Да, согласен, это для старого Хайме уже слишком. Так что проблему с единовластием в школе Капоэйра Аманьесер в любом случае придётся решать.

— И… как же? — замер я, боясь спугнуть удачу. — Неужели мне придётся выяснять отношения с местре Аруньей?

Вот бы так оно и оказалось! Я бы ему тупо слил бой, и самоустранился. Если, конечно, местные законы не подразумевают обязательной безвременной кончины проигравшего…

— В каком-то смысле да, — подтвердил моё предположение мэр.

— Так может, я самоотвод возьму? — предложил я.

— Если бы это было так просто! — вздохнул сеньор Каньярес. — К сожалению, тут не только мы, люди, решаем. Вернее, решаем вовсе не мы. Мы только имеем право голоса. Ну и некие возможности, позволяющие повлиять на Эшу.

— А вот это уже интересно, дон Хайме! — предвкушающе потёр я руки. — У вас есть конкретное предложение?

— Если ты ждёшь от меня время и место для боя насмерть с местре Аруньей, то вынужден тебя огорчить, Энрике! — одновременно и разочаровал, и успокоил меня собеседник. — В данной ситуации физическая сила и бойцовское мастерство решают далеко не всё, увы. Здесь скорее придётся… договариваться.

— Да я как бы и не возражаю, сеньор!

— Местре Арунья, насколько я в курсе, тоже, — поставил меня в известность дон Хайме. — Но есть нюанс.

— Уважаемый местре снова в отъезде? — хмыкнул я. — Знаете, сеньор, у меня складывается такое впечатление, что он меня старательно избегает! Даже на форматуру не изволил явиться! Хотя, казалось бы, куда серьёзнее повод?

— Отнесись к его маленькой слабости с пониманием, Энрике, — попросил мэр.