Отражение зверя - Галина Дмитриевна Гончарова

жилет не купишь, на него серебра пошло втрое от стоимости, на вышивку! Здесь ведь нет сплавов, здесь серебро и золото настоящие! И стоит такое удовольствие дорого.

Жиголо?

Почему нет? Здесь за это даже не осуждают, здесь профессия актера и подразумевает определенную вольность нравов. Талант?

Не будешь спать, с кем скажут, полетишь с подмостков вперед головой. С талантом в обнимку.

Исс изобразил разочарование, но смысл понял. Мария держалась вежливо, и это максимум того, на что он может рассчитывать.

– Мне так жаль, эрра…

Мария пожала плечами. Ей как раз жалко не было.

– Прощайте, исс.

– С вашего позволения – до следующей встречи.

– Не думаю, что она необходима.

– Умоляю, эрра, не лишайте меня надежды!

Дурак он, что ли?

Мария просто не понимала этого желания навязаться! Ладно еще, была б она семнадцатилетней красоткой в здешнем стиле, блондиночкой с достоинствами в два раза больше, чем у Дианы! Тогда понятно. А сейчас его чего разобрало?

А, неважно. Лучше это дело обрезать сразу, а то для некоторых слово «нет» вообще не аргумент.

– Исс, я не имею права подавать вам никаких надежд.

Так – дойдет? Хотя некоторым надо предъявить другого мужчину, с во-от такими бицепсами. Ничего, Феликс и так обойдется, одним очарованием.

Мария развернулась и пошла прочь, мысленно представляя, как этот самый исс прицеливается поцеловать ей ручку… и та превращается, превращается ручка, ручка превращается в змеиный хвост[31].

И хвостом, да по смазливой морде, да с размаху…

Нет рядом никого, но и такого – не надо!

* * *

– Как должен проводиться поиск?

В доставшихся свитках этого не было, так что мальчишка решил спросить у Рэна.

– Нужен костер, капля крови, моей или твоей, обязательно берег, камень покажет примерное направление и засветится. С расстоянием сложнее, чем дальше от избранного Многоликим, тем тусклее будет камень.

– А почему капля крови?

– Как проводник силы. Лучше, наверное, моей, у меня в роду были осененные Многоликим, ну, эрры по-вашему. Чем сильнее кровь, тем яснее ответ.

– У меня эрров не было, наверное. А потом что?

– Потом… не знаю, – Рэн опустил голову. – Не хочу пока об этом думать.

– Так ведь все равно придется, нет?

– Придется, но потом, понимаешь?

Бертран понимал.

Рэн – воин, и у чернозубых есть свой кодекс чести, и вот, оказывается, что из него сделали, фактически палача. Что он должен будет доставить человека на верную смерть. Для Шагрена?

Или?..

В свитках не говорилось, что такое жертвоприношение способно усмирить вулкан. Вот попробовать через кровь передать благословение Многоликого – можно. Правда, хорошим такое не кончается, но случаи были. Да-да, тот самый род и увлекался. И старались проявить у себя дар, почти искусственно, в нарушение воли Многоликого, и перенести его от других, и активировать разными способами… вот так почитаешь и уверуешь в Данакта. Хорошо он сделал, что всю эту нечисть перебил!

Бертран так понял, что если кто-то получил благословение Многоликого, а этот самый император – нет, для него это как красная тряпка для быка. Почему не он?

Почему кто-то другой?

Надо найти и отнять!

А землетрясения… это имеет какое-то значение?

Обретя второй облик, плевал император на все обвалы и трещины разом, он уже подтверждает свой статус и легитимность, ему больше ничего и не надо.

Что будет с Шагреном?

Стоял и стоять будет, чего тут непонятного. Вслух Бертран это не произносил, понимал, что знакомому будет обидно, хотя оно и чистая правда. Но есть правда, которую лучше придерживать до поры, никому она пользы не принесет, человек и так все сам знает. А вот обидеться сможет.

– Тогда как с корабля сойдем, так и займемся. Я пока с тобой, ладно?

Рэн кивнул. Еще месяцем раньше он бы презрительно рассмеялся – зачем ты, человечек, нужен чернозубому? Смешно даже, ты круглоглазый, считай, урод, какая от тебя может быть польза?

Сейчас он был настолько одинок, что предложение Бертрана показалось ему сокровищем.

Парнишка неглуп, хорошо знает местные обычаи, и свитки, опять же, его. К чести Рэна, отнять ценности силой ему и в голову не пришло. Подло это!

Понимаете?

Подло!

А прадед учил, что за любую подлость последует расплата! Обязательно последует, так или иначе, рано или поздно, тебе или твоим близким, и ударит, и согнешься от боли. За что?

За это самое. И никто, кроме тебя, не виноват.

– Я буду рад.

– А то ж! И тебе полегче, все же у нас шагренцев не слишком любят, и я осмотрюсь, прикину, где жить хочу, чем заниматься…

Бертрану полагалась определенная сумма за пиратский корабль. Трофеи, взятые с корабля, оценивались, оценивался и сам корабль, потом все делилось на доли по числу матросов. Капитану три доли, офицерскому составу по две, остальным по одной. И юнге тоже. А Рэну общим решением выдали три доли. Если бы не он, точно бы не выжили, так что не жалко. Корабль пиратов уже обещал выкупить эрр Барна, так что и искать не понадобится.

– Надолго тебе этих денег не хватит, – предупредил Рэн.

– Заработаю. – Мальчишка был потрясающе самоуверен, но кто в его возрасте таким не был?

Рэн подумал, что надо бы потом пригласить парня… на Шагрен?

И тут же сам себя и обругал. Ну, пригласит он, и какая судьба там ждет Бертрана? Презрительные и надменные взгляды? Насмешки? Кто захочет с ним создать семью? Кто доверит ему свою дочь?

А ведь парень хороший, просто золото. И не глупый, и не подлый, и учится чему-то постоянно, вот Рэн бы за него свою дочь отдал.

А Ишуро – нет.

Зато Ишуро его на подлость толкнул, а Бертран, когда понял, что происходит, постарался за друзей отплатить, как смог, конечно, но поступил, как человек чести. Хоть он и не эрр.

Что же неладно на Шагрене, если людей там оценивают за разрез глаз, а не за душу и сердце?

* * *

– Кто?! Этот альфонс смеет к тебе приставать?

От Феликса разве что искры не полетели.

– Почему альфонс? – удивилась Мария.

– Потому что… а, ты не знаешь, наверное.

– Это твоя работа – знать. А меня сейчас больше интересуют мои дети.

Мария не врала. Она и правда наслаждалась происходящим. Когда-то давно, когда она носила своих детей, будучи еще Машкой Белкиной, она чуть не до родов работала. И после родов тоже, бухгалтерия – это не кирпичи ворочать. Конечно, тяжело было каторжно, кому бы рассказать, сидит баба, в три часа ночи, только что покормила ребенка, а спать уже не может, сон перебили, так она