Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Сделано! Всего-то и нужно было немного припугнуть. Заметил, как они смотрели на криолуч?

— Это не криолуч, — пробормотал Гедимин. Ему было не по себе. Вепуат насмешливо хмыкнул.

— Против Сэта это оружие посильнее плазмы! Ну-у… если бы это было оружием.

— Что они несли про богов? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь на дозиметр. Он отмотал запись на полчаса назад и теперь смотрел, как крутится на экране отображение стрелки-указателя. Кривая интенсивности слабо подёргивалась, и сармат пытался сложить из этих подёргиваний ритм. «На пульсацию непохоже… почему стрелка так пляшет?»

Вепуат пожал плечами. На дозиметр он даже не взглянул.

— Они жрецы — им виднее. Завтра-послезавтра надо ждать учеников. Гедимин, ты поможешь, когда дело дойдёт до линз? Я в оптике не силён.

— Так учи их делать бусы, — буркнул сармат, оглядываясь на закрытую дверь склада. — Линзы у них уже есть. Если не повзрывались.

…От ущелья к душевой тянулась цепочка Скогнов с узелками и корзинками. Гедимин машинально пересчитал их и удивлённо мигнул — что-то не сходилось. Половина цепочки уже втянулась в ангар, оттуда доносились писк и плеск. Из ущелья показалась «голова» ещё одной вереницы — отставшие Скогны догоняли сородичей. Гедимин пересчитал и их. На середине подсчёта на склон поднялись — такой же растянутой вереницей — Бронны, и сармат растерянно хмыкнул. «Это ещё не всё? Сколько их тут вообще?»

Последний Скогн оставил дверь приоткрытой, и вовремя — следующая цепочка Скогнов и вереница Броннов добрались до неё одновременно. Аборигены шарахнулись друг от друга, пару секунд верещали, тыкая в воздух когтями, потом Бронны нехотя отступили и встали поодаль. Их группа росла, а вереница, тянущаяся из ущелья, всё не кончалась. На четвёртом десятке Броннов на тропе показалось рослое существо, опирающееся на посох. Последние двое карликов обогнали его, оглянулись, что-то пискнули и умчались к душевой. Существо неторопливо продолжило путь.

— Хоть бы тряпку с лица снял, — пробормотал Гедимин, разглядывая стража. Узнать Хассинельга под слоями накидок было нелегко. Подойдя ближе к сармату, он приостановился, тронул пальцами лоб под низко надвинутым капюшоном и наконец отстегнул ткань, прикрывающую лицо, и шумно выдохнул.

— Да не погаснет Пламя!

Плеск в душевой стал громче. Пару секунд там кто-то верещал — видимо, не поделили место. Потом зашумела и тут же выключилась вода. В предбанник деловито заглянул филк, покосился на Гедимина и юркнул внутрь.

— И я пришёл в купальню, — Хассинельг отчего-то смутился.

— Иди, воды много, — Гедимин пожал плечами.

— Желающих — тоже… — пробормотал страж, утыкаясь длинной мордой в воротник, и шмыгнул в ангар вслед за филком. Это был уже третий филк, зачем-то пришедший в душевую не в своё время. Гедимин, беззвучно хмыкнув, двинулся за ним. Он уже слышал прерывистое верещание на слишком низкой частоте — у филков, даже самых старательных, плохо получалось пищать по-скогнийски. «Радуйся, что ты своих воплей не слышишь,» — одёрнул он себя, огибая вешалки с одеждой. «У тебя связки ещё толще. Вообще не представляю, как нас понимают…»

— Что, и тут курруи? — услышал он удивлённый голос филка. — А есть что-то, куда вы их не кладёте?

— Ягоды курруи полезны во всём, — сдержанно ответил Бронн. — Нет! Это не пьют, это для запаха!

Гедимин, хрюкнув в респиратор, шагнул в душевую — и остановился. «Вовремя Альгот бочки убрал,» — пронеслось в голове, пока он машинально пытался пересчитать Броннов и Скогнов. Первые заняли треть душевой, остальные двумя группами устроились у стен — и места в ангаре осталось немного. По углам стояли жаровни, в горшках и плошках, поставленных на раструбы, что-то булькало и дымилось. Часть дымящихся отваров аборигены перенесли к себе, в расставленные по полу мисочки. Кто-то вдыхал пар, склонившись над ёмкостью, кто-то брызгал на себя и соседей темноватую жидкость, кто-то втирал в кожу грязевой ком, кто-то вымазал волосы и теперь пытался их распутать.

«Тут их больше сотни,» — подумал Гедимин, переводя взгляд на шланги. Их поснимали с креплений, но пока вода была не нужна — хватало разлитой по полу и испаряющейся из ёмкостей. Только под одной трубкой устроился Хассинельг. Вода текла еле-еле; существо подставило голову под раструб и блаженно жмурилось.

— А это зачем? — услышал Гедимин голос филка. Все трое столпились в проходе между «участками» Скогнов и Броннов и заглядывали в их миски и плошки. Один уже успел забрать разбрызгиватель и лил себе на руку что-то непонятное. Другой сплёвывал в водосток, вытирая рот. Третьему Бронн протянул ком грязи с торчащими из него волокнами. Гедимин опознал местное «мыло» — в бочонке в предбаннике лежало то же самое, но растёртое в более мелкую пыль, без крупных комьев и клочьев травы.

— Вот так, надо раскрошить. Теперь держи, я полью. Нет, вода у вас самих есть. Это — лучше.

— Ягоды-то зачем? — филк отдёрнул руку и недоверчиво посмотрел на грязь, разбавленную каким-то отваром. Сверху лежала блестящая шкурка ягоды курруи.

— От них волосы длиннее, — ответил Бронн, запуская когти в свою гриву. Филк потрогал щетину на макушке и хмыкнул.

— Зачем им быть длиннее? Неудобно же.

Ответить ему не успели — Бронн развернулся на шум и заверещал. Филк, отплевавшийся от одного отвара, под шумок дотянулся до другого — и метнулся к шлангам полоскать рот. Гедимин, помянув про себя спаривание «макак», хлопнул ладонью по стене.

— Эй, там! Выплюнуть мутаген — и на выход!

Филк, оторвавшийся от шланга, сердито фыркнул, но сказать ничего не успел — его снова перекосило, и он вцепился в трубку, старательно отплёвываясь. Гедимин двинулся к нему, стараясь ни на кого не наступить. Скогны заверещали.

— Это ничего! Оно правда невкусное! — крикнул Хассинельг, улыбаясь во все зубы и нашаривая у стены упавший посох. — Это не отрава!

Он хлопнул филка навершием по спине, тот сердито фыркнул, но дышать стал ровнее и пену изо рта больше не пускал. Другой поспешно растирал по макушке броннскую «грязь».