Совсем не герой - Ванесса Лен

– На золотой цепочке появились темные пятна. – Они появились благодаря впервые прорвавшемуся наружу дару, когда умирала бабушка: металл снова вернулся к состоянию руды.

– Я помню, – повторил Ин.

Джоанна нервно сглотнула. Ей не следовало сообщать ему о своих способностях, но она обязана была узнать о них больше.

– Заметив эти пятна, вы изменились в лице, потому что видели подобное и прежде. Потому что видели прежде проявление подобного дара.

– Ты до сих пор не задала вопрос. – Ей показалось, или в голосе собеседника прозвучали сочувственные нотки?

Если бы он планировал донести на нее в совет, то уже поступил бы так в прошлый раз.

– Этот дар не принадлежит ни одной из двенадцати семей, – решилась произнести Джоанна, хотя слишком хорошо помнила полное отвращения выражение лица Эдмунда Оливера и приготовилась к презрению Ина. – То ожерелье вручила мне бабушка. Оно было незапятнанным, но когда я прикоснулась к нему…

– То оставила отметины, – закончил фразу глава семьи Лю. Он и правда видел проявление подобного дара раньше. – Спроси же то, что хотела.

Джоанна облизнула пересохшие губы.

– Мы упомянули о прорехах в хронологической линии – в кафе и в Холланд-Хаусе. Но не рассказали кое-что еще. Я не рассказала кое-что еще – ни вам, ни остальным.

– Продолжай. – Впервые за время их беседы Ин продемонстрировал признаки недоумения.

– Те разрывы в реальности возникли в местах, где я использовала свои способности. Именно в тех самых точках – и в кафе, и в Холланд-Хаусе.

– Ты считаешь, что послужила причиной образования дыр? Как ребенок в сказке? – Выражение бесстрастного лица собеседника было очень сложно прочитать.

Джоанна опустила голову. Он хотел услышать прямой вопрос, ответ на который потребовал бы новой услуги.

– Почему мой дар считается запретным? – А потом не удержалась и выпалила также: – Почему совет желает моей смерти? Что я вообще такое?

– Ты так говоришь, будто представляешь собой некое отклонение от нормы. Или существо из самой бездны вневременья.

Эдмунд однажды сказал, что подобным отродьям не следовало бы появляться на свет.

– Я создала разрыв в хронологической линии, как тот ребенок, – прошептала Джоанна. – Повредила ее. И… думаю, предупреждения Астрид могли касаться именно меня. Вдруг это я виновата в появлении уязвимых точек, из-за которых все мы навечно затеряемся во времени?

Ин внимательно посмотрел на собеседницу.

– Я не верю в то, что именно ты повредила хронологическую линию. – Он всегда выглядел грустным, но сейчас меланхоличное настроение нависло над ним, точно грозовая туча.

– Откуда вам знать? – спросила Джоанна.

– Ты помнишь детскую считалку?

– «Оливеры видят. Ханты прячут…» – начала перечислять она то, что раньше услышала как раз от Ина.

Так монстры учили детей, какой семье принадлежит какой дар.

– «…Новаки живут. Патели топят. Хатауэи привязываются. Портелли открывают. Найтингейлы забирают. Мтвали хранят. Ардженты убеждают. Элисы скрепляют. Гриффиты разоблачают. Но только Лю помнят», – мелодичным голосом завершил считалку Ин.

– Двенадцать семей Лондона, – прокомментировала Джоанна, не слишком хорошо понимая, зачем он снова рассказывает об этом.

– Да. Вот только существует тайная версия считалки, которую знают только Лю. Там другая концовка.

– Какая? – внезапно ощутив неясное волнение, уточнила Джоанна.

– «Но только Лю помнят, что раньше была еще одна семья».

– Что? – прошептала она, похолодев.

– В Лондоне раньше жили тринадцать кланов монстров, – пояснил Ин. – В том числе твой. Грейвы.

Казалось, его слова эхом прокатились по двору, словно удар гонга. Прокатились эхом по телу Джоанны.

Однажды она спросила у Аарона: «Я не принадлежу к семье Хантов, верно?» Но сейчас, услышав подтверждение, только и сумела выдавить:

– Нет. – Ее родственниками со стороны отца были Чены, а со стороны матери – Ханты. И в детстве она даже обладала даром прятать вещи. Однако, как упомянул Аарон, способности по мере взросления оставались лишь те, которые и определяли принадлежность к семье. – Неправда…

Иначе бабушка обязательно бы рассказала. Вот только… Она много раз пыталась поговорить с Джоанной до нападения. Вспомнились слова отца: «У меня создалось впечатление, что Дороти хотела обсудить с тобой что-то».

– Ты превратила золото цепочки снова в руду, – прокомментировал Ин. – Таков дар семьи Грейв. Они умели отматывать время назад для предметов, развоплощать их до первоначального состояния. – Его взгляд смягчился. – Ты обладаешь фамильным сходством.

Вот только Джоанна никогда не слышала о Грейвах.

– Ничего не понимаю, – проговорила она. Ин сказал, что раньше существовала еще одна семья. Что он имел в виду под словом «раньше»? – И где они теперь?

– Члены семьи Лю с самым сильным даром помнят фрагменты zhēnshí de lìshĭ, истинной истории, – по-прежнему мягко сообщил собеседник. – Сложив все обрывки вместе, мы до некоторой степени восстановили ход событий и поняли, что случилось с Грейвами.

На последней фразе Джоанна застыла. Что с ними случилось?

– Древние римляне практиковали наказание Damnatio memoriae. Ты слышала о нем? – спросил Ин.

– Нет, – прошептала она.

– Подвергнутых ему обрекали на забвение. Стирали из истории, – пояснил он. – Разрушали их статуи, уничтожали портреты, сжигали письма. Запрещали произносить их имена под страхом смертной казни. – Его голос прозвучал мягче, чем слова. – Но наш Король пошел дальше. Мы полагаем, он полностью убрал Грейвов из хронологической линии, выследив и убив первых членов семьи, так что их потомки даже не появились на свет.

Джоанна пораженно уставилась на собеседника. Она своими глазами видела жестокие смерти, наблюдала, как жизнь уходит из взгляда бабушки, а ее дыхание пресекается, – держала ее покрытые кровью руки. Помнила рану от меча в груди Люсьена Оливера. Изломанное тело Марджи.

– Король убил всех?

– Мы не знаем, почему он так поступил, – вздохнул Ин. – Думаем, что в качестве наказания. Хотя не представляем, за какие прегрешения.

Джоанна никак не могла уложить в мозгу масштабы случившегося с Грейвами. Неужели какое-то преступление способно оправдать подобные меры: уничтожение целого рода? Она сама ответила на свой вопрос: нет, подобное наказание ничем нельзя заслужить.

– Вы упомянули, что всех Грейвов убили. Поэтому я не могу принадлежать к их семье, так ведь?

Глубокие морщины на лице Ина выглядели, как вырезанные в дереве у статуи воплощения печали.

– Не понимаю, как такое возможно, но ты действительно член стертой из реальности династии, – наконец проронил он.

– Вы их помните? – медленно уточнила Джоанна, зная, что сильнейшие из семьи Лю не забыли обрывки из изначальной хронологической линии.

– Немного… – вздохнул Ин, погружаясь вглубь себя. Его взгляд стал отрешенным. – Я был женат на одной из Грейвов, хотя уже не могу сказать, как ее звали. Иронично. Дар нашей семьи – идеальная память, а я позабыл имя жены и ребенка.

В голосе собеседника прорезались настолько сильные эмоции,