Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

— Я тебя не отпускал.

Я так же молча развернулся обратно и в упор уставился немигающим взглядом в лицо этого начальника. Знаю, как неприятен такой взгляд, особенно для вышестоящих, вот я и провоцировал начальника сознательно. Просто за какие-то доли секунды я для себя решил: не получилось по-хорошему разойтись краями, и ладно, значит, противостояние продолжится, но уже по-другому. Понятно, что величины мы несопоставимые, но я крови все равно попить смогу, и не факт, что в итоге этот старший лейтенант не пожалеет, что не воспользовался счастливым случаем.

Я, продолжая в упор сверлить взглядом оппонента, успел отметить для себя, что как-то я слишком быстро завелся, прямо с перебором, при том вспыхнул, как спичка, и готов был действовать даже в ущерб себе, лишь бы выпятить свое я. Странно все это, похоже, по большей части это влияние доставшегося мне тела, но подумаю я над этим позже, сейчас мне особо не до анализа.

Лейтенант, похоже, сообразил, что прогибаться под него никто не планирует, а проблема может только усугубиться, вот и попытался отыграть назад.

— Пиши рапорт о переводе, но теперь помогать устроиться получше я не буду.

— Напишу при условии, что перевод будет подальше отсюда, например, в Белоруссию.

Лейтенант явно хотел ответить что-то резкое, но сдержался, немного подумал и кивнул: утвердительно и ответил

— Договорились.

Всё-таки желание начальника заставы избавиться от Сергеева, похоже, было прям запредельным, иначе объяснить скорость, с которой он организовал перевод, невозможно. Не знаю, на какие рычаги он нажимал и какие ресурсы он подключил к решению вопроса, но уже через два дня я летел в самолете с юга Украины в столицу Белоруссии.

Да, помимо того, что мне устроили перевод ровно туда, куда я хотел, в своём желании убрать меня побыстрее с глаз долой начальник заставы смог договориться ещё и о моем перемещении в другой округ по воздуху. Боялся, наверное, что передумаю, вот и подсуетился.

Шучу, конечно, но не то чтобы сильно. В Минске меня встретили пара командиров, которые не скрывали неприязни. Бывший начальник, похоже, решил напоследок нагадить, не самым лучшим образом охарактеризовав меня своим знакомцам.

Уже через пару часов после прибытия в Минск, меня пристроили пассажиром в грузовик, идущий в составе колонны в Брест, где, как я понял, мне теперь придётся нести службу. Не самое подходящее место, чтобы встретить начало будущей войны, но конкретно сейчас мне вообще пофиг, где служить, посмотрим, как все дальше будет. Не зря же говорят, что война план покажет.

Дорогу до Бреста я не запомнил, потому что банально проспал. Нет, просыпался пару раз, чтобы оправиться или перекусить, но главным образом нагло дрых.

Организм, похоже, ослабленный болезнью, спасался как мог ещё и от нервотрепки, связанной со сменой хозяина, при помощи сна.

Всю глубину жопы, которую устроил мне бывший командир, я осознал уже в штабе семнадцатого краснознаменного погранотряда. Оказывается, у этого скунса здесь служат несколько товарищей по училищу, и он, прежде чем устроить мне этот перевод, не поленился с ними связаться и рассказать, какого кадра к ним отправляет.

В итоге, если говорить коротко, возникла нерешаемая проблема. Командиры застав и других подразделений погранотряда, предупрежденные доброжелателями, наотрез отказывались от пополнения в моем лице.

Нет, командир отряда, который с каким-то даже сочувствием на меня смотрел, мог в приказном порядке организовать моё зачисление в любую подчиненную ему часть, только вот у погранцов не принято так делать, специфика службы не та.

Честно сказать, я уже думал, что меня опять куда-нибудь перенаправят, но нет, майор, который решал мою судьбу, как-то задумчиво произнес:

— Ситуация, надо сказать, очень неприятная и неоднозначная. На первый взгляд, опираясь на… — майор хмыкнул, глядя на меня с хитринкой в глазах, — слухи, мне следовало бы избавиться от тебя, отправив куда-нибудь подальше, где этих слухов нет, только вот глядя на твоё поведение, терзают меня смутные сомнения в правдивости этих самых слухов.

Он выдержал довольно продолжительную паузу, как будто принимая окончательное решение, и вынес вердикт.

— Хочу всё-таки разобраться, кто есть кто, и не потерял ли я на самом деле хватку. Поэтому зачислим тебя пока в роту связи, но службу будешь нести здесь, при штабе, под началом старшины Завьялова. Посмотрим, либо он сделает из тебя образцового пограничника, либо отправим тебя куда-нибудь в пехоту переводом, как говорится, с глаз долой из сердца вон. Согласен? — уточнил он, закончив свой спич. Я пожал плечами, кивнул и коротко произнес:

— Да.

— Ну и хорошо, посмотрим, что ты за фрукт такой, — резюмировал майор с каким-то, как мне показалось, тщательно скрываемым злорадством.

С этими словами он тут же подошёл к входной двери, выглянул, приоткрыв её не полностью, и велел кому-то невидимому:

— Старшину Завьялова, ко мне. Бегом.

Блин, минуты не прошло, как в кабинет словно бы просочился этакий квадрат на ножках, который и оказался старшиной Завьяловым.

Пока майор вводил его в курс дела, я внимательно осмотрел своего теперь уже непосредственного командира, который, надо сказать, производил неоднозначное впечатление. На первый взгляд старшина казался увальнем с добродушным краснощеким лицом и полусонными глазами. Но, сука, двигался этот увалень с грацией кота и очень экономно. Он не делал ни одного лишнего движения, что выдавало в нем нехилого бойца, да и этот, казалось, снулый взгляд, которым он меня окинул походу, был ничем иным как ширмой. Буквально на миг этот взгляд изменился, когда старшина, слушая начальство, на меня посмотрел, и я успел уловить это изменение, будто на мгновение сняли крышку с объектива фотоаппарата — такое сравнение мне пришло в голову от этой метаморфозы. Главное, что этот артист, как я сразу его для себя окрестил, точно успел заметить, что я срисовал его притворство, и следующий его взгляд на меня был уже более пристальным и оценивающим.

Когда мы со старшиной покинули кабинет начальства, он не стал сразу заниматься моим оформлением, размещением и постановкой на довольствие. Вместо этого увёл меня на улицу, чуть в сторону от здания штаба, присел на уютную скамейку под раскидистой ивой и произнес, хлопнув ладонью по скамье рядом с собой:

— Присаживайся, Сергеев, и рассказывай.

— Что рассказывать, товарищ старшина? — не сразу сориентировался я.

— Как докатился до жизни такой, что от тебя командиры открещиваются, будто серу унюхали?

— Точно не знаю, могу только предположить, что командир с прошлого