Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Скрипнув зубами, мертвец прошелестел:

— На вершине Монте-Каво, в монастыре Конгрегации Страстей.

— Монахи знают об этом?

— Они верно служат Госпоже уже много лет.

— Ты специально, что ли, притащил туда алтарь?

— Он находится там с самых древних времён. Ещё первые римляне почитали на Монте-Каво своих богов, принося здесь жертвы.

— Где именно стоит алтарь и как туда пройти?

— На заднем дворе монастыря есть вход в старое подземелье, — кардинал оскалился. — А там не ошибёшься.

Сюрпризы и стража? Можно даже не спрашивать.

— Кто охраняет алтарь?

— Собачки, — мертвец попытался изобразить улыбку, — очень добрые собачки с очень острыми зубами. Я с удовольствием посмотрю, как они будут жрать тебя живьём, некромант, и ты почувствуешь, как их зубы будут вгрызаться в твои потроха…

— Замолчи.

За дверью что-то глухо бухнуло, и я ощутил волну эфира от сработавшего заклинания. Кажется, маги почувствовали отзвук заклятий от нашей драки с кардиналом, начали искать причину и уже встретились с Диего.

— Пора заканчивать.

Я поднял каменную табличку, ударил по ней потоком эфира, и она рассыпалась мелким песком.

— Твоё время вышло, мертвец. Хозяйка хотела задать тебе несколько вопросов, и будет невежливо заставлять её ждать.

Скудельница в моей руке стала видимой. Хлыст, составленный из костяных позвонков, змеёй пополз к кардиналу.

— Стой! — завопил он. — Тебе нужен проводник! Ты сам не найдёшь дорогу к монастырю! Обещаю, я проведу…

— Тебе нет веры, мертвец.

Шею кардинала обвила Скудельница, сжала и дёрнула до хруста. Рубин в глазнице вспыхнул, рассыпаясь искрами, и душа кардинала отправилась за грань. Прямо в заботливые руки Хозяйки. А его тело упало на пол безвольной куклой.

Я сунул в карман бумажку с описанием ритуала и поспешил на помощь к Диего.

* * *

Таланты у магов были средненькие, зато они сами оказались тёртыми калачами с боевым опытом. Они разделились на две группы, вытеснили Диего во внутренний дворик виллы, зажали в открытой галерее на первом этаже и принялись долбить по ней огненными всполохами. Испанка отстреливалась из «громбоев», ранив двоих, но силы были явно неравны.

Каменная балюстрада, за которой она пряталась, уже начала оплывать от жара. А дрожащий от заклятий эфир не давал ей набросить «плащ» и уйти невидимой. Пожалуй, Киж сумел бы накинуть маскировку в таких условиях, но у Диего не хватило опыта. Так что она продолжала стрелять, громко ругаясь на испанском, и сбивала язычки пламени с тлеющего платья.

Искать в темноте лестницу и спускаться на первый этаж не было смысла. Прямо возле покоев кардинала я распахнул окно во внутренний двор и указал на одного из магов.

— По моему хотению, по моему велению…

Не дожидаясь, пока Божедомский вертеп его прикончит, я швырнул «молот» в следующего противника. Его щит не выдержал моего заклятья, и могучий удар впечатал тело в каменные плиты.

Двое оставшихся магов тут же перенесли огонь на меня. Яркие всполохи ударили в окно, но я уже отступил в сторону и спрятался за стенку. Это была фатальная ошибка с их стороны — Диего, верно угадав момент, выскочила из пылающего укрытия и кинулась к противникам. Два выстрела прозвучали почти одновременно, убив одного из магов. Огненный всполох ударил испанку в лицо почти в упор, но та лишь зарычала и прыгнула вперёд. А затем её тяжёлая шпага разрубила четвёртого мага на половинки.

* * *

— La idiota! Tu eres una estupida у menca cabrona!3

Когда я спустился во внутренний дворик, то застал Диего в процессе сбора «трофеев». Она стянула с себя остатки платья и, ругаясь как сапожник, снимала с покойников уцелевшую одежду. Ничего ей не говоря, я присел на чудом сохранившуюся скамейку рядом со срубленным заклятьем деревцем. Судя по валяющимся на земле веткам, осколкам мрамора и торчащим обугленным стволам, до учинённой бойни здесь было очень уютно. Но сейчас остались только разруха и запах гари.

— Эээ…

Мы с Диего одновременно повернулись на звук. Из дверей во дворик вышел пятый маг — толстяк с добродушным лицом и округлившимися глазами. В одной руке у него был кусок ветчины с хлебом, в другой бутылка, камзол расстёгнут, а на лице застыло удивлённое выражение.

Не дожидаясь нашей атаки, он вскинул руки и воскликнул:

— Прошу прощения, синьоры! Кажется, я не вовремя? Умоляю, не стоит тратить на меня силы! Я вовсе не собираюсь вступать с вами в спор. Ни-ни, добрые синьоры! Мне даже подумать страшно, что вы можете сделать. Прошу, пожалейте одинокого Бартоломео Караббо! Жена моя умерла, но остались двое замечательных ребятишек. Да-да, синьоры, маленький проказник Пьеро и чудесная дочь Мальвина. Умоляю, не оставляйте их без единственного кормильца! Куда они пойдут, синьоры? На улицу просить милостыню? Или в бродячий театр, зарабатывать тяжким трудом на корочку хлеба? Я же вижу, синьоры, что вы добрые люди и не оставите бедных детей сиротами.

— Тш-ш-ш!

Я приложил палец к губам и поманил мага к себе. Он подбежал на цыпочках, так и держа руки поднятыми. Талант у него оказался тусклым и невыразительным, но, судя по эфирному полю, он отточил несколько заклятий до совершенства.

— Дай сюда.

Он отдал мне ветчину и бутылку и снова поднял руки над головой.

— Бери лошадь и бегом отсюда. Если скажешь хоть кому-то, что видел нас, то твои дети точно попадут в бродячий театр.

— Кого видел, синьор? Меня здесь и не было!

— Свободен, — я усмехнулся, — папаша.

— Тысяча благодарностей, милостивый синьор! Тысяча благодарностей!

Маг быстро засеменил к дверям, но на выходе притормозил и обернулся.

— Милостивый синьор! Я совсем забыл — монсеньор Мартино так и не заплатил мне положенное. Всего пять золотых скудо и четыре сольдо, синьор. Не могли бы вы помочь отцу двух невинных детей…

— Так тебя же здесь не было, Бартоломео. Значит, и денег тебе не положено.

— Это если посмотреть с одной стороны, синьор. А с другой, с пятью скудо и четырьмя сольдо меня не будет здесь гораздо отчётливей. Согласитесь, ведь есть разница между «просто не было» и «точно был в другом месте».

Я рассмеялся от такой откровенной наглости. Нет, маг не был трусом. Наоборот, хитрый и расчётливый наёмник, который получит своё даже в самой сложной ситуации.

— Держи, — я кинул ему по одной шесть монет.