Порядок подчинения - Дейл Браун

том бункере потерял кого — то близкого, — но его слова ничего не изменили. Тычина позволил себе глубоко скорбеть — и подкрепил эти мысли мыслями о мести. Ничто не могло выбросить ни одну из этих мыслей из его головы. У него были навыки и желание причинить сильную боль русским, которые организовали упреждающее нападение на его родину, и ничто не помешало бы ему это сделать.

«Капитан?» Спросил Панченко, пытаясь привлечь его внимание. В голосе его командира прозвучали резкие нотки. «Ваш брифинг, пожалуйста».

Тычина не извинился за свою невнимательность, но чопорно поднялся на ноги. Взгляды зрителей были прикованы к нему не только из-за его ужасных ран, но и из-за того, кем он был и что потерял. Как сказал полковник Панченко, каждый потерял кого-то в адском огне наверху, но каким-то образом потеря Тычины затронула их всех.

«Товарищи, полковник Панченко попросил меня взаимодействовать с другими уцелевшими авиационными подразделениями в стране, чтобы составить каталог ударных подразделений национальной обороны, а именно истребителей МиГ-23, МиГ-27 и Су-17, а также истребительно-бомбардировочных подразделений», — начал Тычина. «К сожалению, это было практически невозможно. Ядерные взрывы на земле создали электромагнитные помехи в атмосфере, которые до недавнего времени нарушали все нормальные военные коммуникации. Би-би-си, «Голос Америки» и «Радио Европа» сообщают, что за последние несколько часов российские авианалеты атаковали украинские военные подразделения вблизи столицы и что все подразделения противовоздушной обороны на севере страны были уничтожены или выведены из строя. Мы не знаем полного эффекта ядерных ударов по нашей базе или по Виннице, но я думаю, мы должны предположить, что наши силы на севере были уничтожены.

«Таким образом, Пятая воздушная армия в Одессе остается единственной нетронутой истребительной группой. Пока я не слышал сообщений о каких-либо воздушных атаках на Одессу, поэтому я предполагаю, что их подразделения целы и, возможно, рассеяны», — продолжил Тычина. Хорошо, что Панченко заставил его провести все эти исследования и действовать в качестве своего рода офицера разведки — это помогло ему прочистить голову, снова заставить его мыслить тактически и помогло отвлечься от катастрофы, которая ожидала его на земле: «Пятое авиакрыло располагает одним бомбардировочным крылом МиГ-27, двумя эскадрильями примерно по восемнадцати самолетов в каждой. Возможно, нам посчастливится иметь несколько элементов из Восьмой воздушной армии Киева, которые пережили обычные бомбардировки и бежали в Одессу, и мы знаем, что целых двадцать истребителей МиГ-23 из нашего подразделения и несколько бомбардировщиков МиГ-27 и Су-17 из Винницы были в воздухе и, возможно, избежали ядерных авианалетов. Таким образом, по моим оценкам, у нас есть силы примерно в сто пятьдесят, возможно, до двухсот ударных самолетов и истребителей. На данный момент совершенно неизвестно, сколько ударных вертолетов уцелело — Одесса потеряла сто сорок ударных вертолетов Ми-24 в Четырнадцатой общевойсковой дивизии и по меньшей мере двести транспортно-боевых вертолетов Ми-8.»

Группа вела себя очень тихо — они знали, что разрушения были огромными. Всего двадцать четыре часа назад на Украине было почти две тысячи ударных самолетов и вертолетов — теперь у них было менее пятисот, может быть, меньше. Как они вообще могли надеяться на какое-либо контрнаступление? За исключением применения ядерного оружия, которое, казалось, было не таким масштабным, русские на самом деле, казалось, сдерживали свои концентрированные атаки, и три четверти военно-воздушных сил Украины были уничтожены. На что они могли надеяться?

«Спасибо, капитан», — сказал Панченко, почувствовав рассеянное внимание Тычины и завершая за него свой брифинг. Тычина кивнул и сел на свое место. Обращаясь к персоналу, Панченко сказал: «Дамы и господа, я не знаю, что мы там обнаружим. На самом деле мы можем пробыть здесь довольно долго. Главный выход, похоже, цел, но, возможно, ему был нанесен ущерб, и эвакуационные туннели могут быть нашим лучшим вариантом; Мои люди сейчас проверяют их, и они должны скоро доложить. Если нам удастся выбраться, мы можем рискнуть и вскоре эвакуироваться в Одессу — при условии, что они смогут выкопать нас отсюда. В любом случае, я хочу, чтобы вы все помнили, что мы воины, комбатанты и члены Военно-воздушных сил Украины. Мы будем использовать любое оружие, которое найдем там, чтобы вступить в бой». Он сделал паузу, вглядываясь в лица вокруг себя, и, наконец, остановил взгляд на Павле Тычине. «Это ясно, капитан?»

«Да, сэр», — твердо ответил Тычина.

Панченко повернулся к своему офицеру разведки для брифинга, но прежде чем он успел начать, где — то за пределами конференц-зала зазвонил телефон — это был первый телефонный звонок, который они услышали за много часов. Техник связи подскочил, чтобы ответить на звонок. Он на мгновение прислушался, прикрыл трубку рукой, затем крикнул: «Сэр! Спасательная команда у внешней двери! Дверь цела, и они запрашивают разрешение на вход!»

Не успел Панченко открыть рот, чтобы заговорить, как Тычина вскочил на ноги и бросился к двери. Панченко крикнул: «Капитан! Займите свое место!» но это не помогло. Специалисту по связи Панченко сказал: «Очистите зону безопасности и метеостанцию, и весь персонал, включая капитана Тычину, должен надеть защитные костюмы и респираторы до того, как будут открыты эти двери. Всем остальным находиться в центре связи или за его пределами». Он распустил персонал и поспешил вслед за Тычиной.

Как он и ожидал, к тому времени, когда Панченко добрался до зоны безопасности сразу за противовзрывными дверями, двери были открыты, коридор был заполнен встревоженными людьми — ни на ком из них не было защитных костюмов от химического облучения или респираторов — а Тычины нигде не было видно. «Я приказал очистить эту зону и разрешил персоналу носить защитное снаряжение», — сказал Панченко старшему мастер-сержанту. Он не мог быть слишком сердитым, потому что ему тоже не терпелось подняться наверх.

«Извините, сэр, они бросились к двери, как только она была открыта», — ответил старший сержант. «Капитан — Феникс — приказал мне отойти в сторону».

Феникс — Панченко слышал, как это имя бормотали по всей базе и в командном центре. Усилия Тычины по отражению первого российского воздушного налета начинали приобретать почти мистические масштабы. Тихий, довольно замкнутый молодой пилот превращался во Львове в своего рода легенду. Без сомнения, вскоре это распространилось бы по всей Украине — если бы Тычина пережил свой гнев и жажду мести.

«Я отдал приказ и я ожидаю, что он будет выполнен, сержант», — раздраженно сказал Панченко, — «независимо от того, что вам скажет капитан Тычина. Теперь очистите этот коридор.»

Пока мастер-сержант выполнял его приказы, к Панченко подошел человек в серебристом костюме пожарного — не подходящем для химического / ядерного воздействия,