Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава

некоторые умирали, так и не надев венца. Планета, поделённая между избранными на владения, не знала иного руководства. Не было завоевательных войн. И жили люди совсем иначе. Чары и магия никого не удивляли. Время текло иначе, куда быстрее. Мир был наводнён колдунами и кудесниками, всевозможными артефактами, ифритами и волшебством. Хотя, конечно, не всем это было подвластно.

– И что же такое произошло? – скептически спросила Евгения Витальевна.

– В начале XII века глобальный тайный заговор разрушил, смёл систему и уничтожил даже сами её следы.

– Как-то не верится, что такое можно скрыть, – поднял брови Ника.

– Тем не менее я не нашла ни одного реального факта о прошлом в книгах и интернете, – развела руками Мэри-Лин, а потом развоплотилась из сарафана в горошек в своё оборванное платье и вдруг достала из кармана деревянную трубку и коробок спичек, а потом раскурила со знанием дела и продолжила, выдыхая густой ароматный дым: – Следовательно, у Церкви всё получилось. Не знаю наверняка, как: я утратила возможность наблюдать за ситуацией. Но изначально заговор против богов устроили мои родители. Точнее, мама́. Я думаю, она стала временщицей царя Вильгельма лишь для того, чтобы всё воплотить. Мама́ никогда не скупилась на расправы. При дворе её прозвали Чёрной Вдовой: до моего рождения мама́ успела похоронить тринадцать мужей, сведённых в могилу «тяжкими недугами», – Мэри-Лин хмыкнула, – и каждый оставлял моей вечно одетой в траур родительнице своё состояние. А потом она стала фавориткой царя Вильгельма. Мама́ любит власть – бешено и страстно. Она использовала помазанника бога для того, чтобы посеять в остальных многочисленных царях мира ростки грандиозного заговора. Она хотела лишить доминов власти, – Мэри-Лин покачала головой, снова затягиваясь. – Я вернулась из пансиона, когда в 1117 году домины стали гибнуть повсеместно. Первым пал наш правитель: мальчиком лишился жизни на охоте. Не рассчитал силу, не удержал коня. Что ж, такое бывало. Но скоро вести о том, что монархи умирают везде, всколыхнули умы. Они гибли повально. Кто-то, казалось, от одряхления или болезни, кто-то – вследствие, на первый взгляд, стечения обстоятельств, кто-то – от откровенного преступления. И ещё волхвы бриттов не могли отыскать младенца, в котором переродилась душа государя. Доминов не находили почти нигде. Этому мешали тысячи «случайностей», организованных одномоментно вступившими на престолы царями. А если отыскивали – кроха снова умирал.

Аня поймала себя на том, что слушает Мэри-Лин, приоткрыв рот и затаив дыхание. Словно масштабы истории преградили путь воздуху.

– Вскоре приспешники царей устроили травлю волхвов, – продолжала дочь врага, – тех, кто упорно выслеживал подлинных властелинов. Сначала последовали запреты, потом их объявили чернокнижниками и взялись казнить.

За восемь лет установился новый порядок. Пока кто-то ещё пытался тайно сыскать владык, вырастить их и привести на законное место, цари боролись с заразой как могли. Некоторые даже массово убивали младенцев соответствующего пола на своих землях – такую практику начал иудейский наместник, но подхватили многие прочие.

Цари создали Церковь – организацию, которая помогала им избавляться от упрямых до́минов и их верных подданных. И волхвов.

Вот только структура эта вырвалась из-под контроля, – с мрачным удовлетворением отметила средневековая бастардка. – На все формы чародейства постепенно легло табу. И скоро обладающих недоступными другим силами стали называть вредителями. Выискивать и убивать. Служители Церкви, носившие сан священников, расползались по свету. И вот уже свой был в любой малюсенькой деревушке. Я как раз вернулась из пансиона ко двору и знакомилась с высшим светом, когда они устроили охоту на ведьм. Ликвидировали тех, кто подозревался в обуздании магии.

Цари мира, зачинщики заговора, теряли бразды правления. Разумеется, каждого из них окружали волшебники, знахари и ведьмы. В их владении состояли магические артефакты. Но Церковь выходила из повиновения. Среднестатистические люди хотели изгнать чародейство, которым не были наделены. Уничтожить. И управлять массами.

Церковь стала подминать царей. Обвинять в ереси и казнить. На престолы всходили самые ловкие, те, кто шёл на сотрудничество. Церковь изымала колдовские реликвии, но, конечно, не истребляла их. Они просто испарялись с открытой шахматной доски большой политики. Уходили в тень. Я думаю, духовники и сотворили с миром то, что он являет собой сейчас. Я читала о религиях. О едином боге, который правит на небесах, и никто его не может увидеть, а священники якобы доносят его волю людям. Очень удобно. Церковники тоже, судя по всему, не смогли договориться между собой – потому что я узнала о разных религиях, воюющих друг с другом. Но в каждой есть невидимый «бог», который диктует правила, и его служители, следящие, чтобы правила выполняли.

Они отобрали у большинства знания. Сожгли библиотеки и архивы. Судя по всему, запретили образование, оно стало доступно только избранным. То, что они сочинили вместо правды, очень примитивно, – с пренебрежением добавила Мэри-Лин. – Видно, что скроено наспех. Как будто взяли этапы взросления человека и провели аллегорию: от дикарей – малых детей – до цивилизованных особей, словно всё человечество с веками росло. Судя по всему, память о магическом со сменой поколений превратилась в сказку. Церковь обернула людей варварами, управляемыми религией. А потом уже от них прогресс пошёл снова. Я думаю, канва нынешней официальной истории от XIII века и дальше – настоящая. Думаю, достигнув апогея своего могущества, Церковь начала его терять. Религия утрачивала власть. Да и сами священники, эти «врачеватели душ», как они себя величали, с годами, с веками должны были лишаться и слаженности, и знаний. Особенно всякие попы́ на местах. Думаю, сейчас истина о минувшем хранится в очень узком кругу, где-нибудь в Ватикане или, например, у масонов78. Вместе со всеми колдовскими атрибутами, оставшимися в руках заправи́л. Хотя, конечно, я не могу знать. Я была совсем юной барышней, когда заговор обернулся против Вильгельма и Чёрной Вдовы.

Церковь, тогда ещё действовавшая осторожно, уже владела немалым запасом похищенного волшебства. Отец думал, что руководит священниками, но те решили убрать его. Он догадывался. И они с мама́ не собирались сдаваться.

Вильгельм опустошил кладовые духовников. Самые значимые артефакты, собранные по всему свету, тайно погрузили на корабль. Небывалая мощь должна была запечатать саму себя. Экипаж, наивернейшие приспешники отца, некоторый штат слуг, матросы и капитан взошли на судно, везущее основную вещественную магию мира.

В ночь, когда реликвии пропали, царя Вильгельма объявили еретиком. На за́мок британского венценосца напала многотысячная армия. Сожгла дотла. Спасая от инквизиции, он посадил нас с мама́ на борт. Отец должен был плыть тоже. Но, видимо, церковники успели его убить. Мы ждали до последнего, но враги подбирались к пристани. Пришлось отдать концы.

Это отец готовил корабль. Мы не знали, что он с ним сделал и как. Судно