"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

Мы с мужем взглядов свободных, а общество не поймёт. Не принято у нас так ходить. Меня Офелия Робертовна зовут, кстати. Позвольте я что-нибудь в своём гардеробе для вас подберу. Есть у меня там уникальные вещицы, что любой девушке к лицу будут.

«Дамы» удалились, а Иннокентий Ферапонтович подхватил Этого под локоть и заговорщически шепнул:

— Не обращайте внимания. Она с виду колкая. Глазом моргнуть не успеете, как со спутницей вашей лучшими подругами станут. Вам бы тоже сюртучок справить не помешает.

Мэр увлёк робота-помощника за собой, и они приступили к примерке.

— Как влитой сел! — восхитился Иннокентий Ферапонтович, когда Этот натянул на себя очередной пиджак. — Эх, я в молодости стройнее был, а сейчас, простите, раскабанел изрядно. Не дружен я со спортом, вот и последствия.

В дверь постучали.

— Войдите! — разрешил Иннокентий Ферапонтович.

Когда Мама появилась в комнате, оба «мужчины» ахнули. Сделали они это совершенно искренне. Офелия подобрала ей лёгкое синее платье из атласа с завышенной талией, глубоким вырезом, ленточкой под грудью и свободной юбкой со складками. Голову Мамы украшал чёрный парик, собранный в сложную причёску.

— Изумительное преображение! — мэр одобрительно захлопал. — Офелия Робертовна, сердце моё, вы просто волшебница!

— Ой, бросьте, милый! — притворно застеснялась та. — В культурном обществе любой воспитанный человек в таких вещах разбирается. Мы же не провинция!

III

Самара, 2134 год.

— Чё да как? — поддразнил Хикари Друг, употребив её любимые словечки.

Сегодня они были вдвоём и анализировали полученные цифры.

— Не фонтан, — призналась Хикари. — Видишь, начало эфира идёт с обычными показателями, потом — резкий провал, здесь — небольшой взлёт. Это подключились те, кто не успел к началу. Снова падение. И плавно уходит вниз.

— Получается, ведущий из меня так себе? — разочарованно протянул Друг.

— Нет, — Хикари замахала на него руками. — Дело не в этом. Какие бы темы мы не обсуждали, я и ты находимся в оппозиции. Не полярно, конечно, но пикируемся, обмениваемся колкостями, набрасываем всякое. Людям это нравится. Когда ты был один, ты выступил хорошим модератором дискуссии, дал гостям пошуметь, вовремя тормозил, чтобы не подрались. Народу этого уже недостаточно. Он хочет конфликта, крови! Не настоящей, само собой. Вдвоём у нас это получается.

Хикари пролистала отчёт дальше. Повтор передачи дал некоторый прирост. Вероятно, те, кто сразу выключил, не увидев любимой ведущей, всё же смилостивились и дали роботу второй шанс. Не сказать, что цифры впечатляли, но оставалась надежда, что отток произошёл из-за новизны. Зрители столкнулись не с привычным для них форматом, а с экспериментальным, поэтому не стали рисковать и отправились смотреть что-то ещё.

Конечно, руководство не разрешит делать много попыток, ведь шоу Хикари — флагманский продукт, являющийся для канала основным источником денег. Ничего, ещё разок можно рискнуть.

— Давай попробуем повторить, — предложила Хикари. — Для закрепления.

Друг помолчал, что-то анализируя, и выдал результат своих умозаключений:

— Ты же всё не просто так затеяла. Я буду на эфире, Женя останется один, без моего присмотра. Аля со Стёпкой уехали. Зачем ты мне врёшь? Нехорошо это.

— Прости… — Хикари смутилась едва ли не впервые в жизни. — Я не хотела тебя обманывать. Я действительно собиралась провести эксперимент. Думаешь, стала бы я дёргать генерального продюсера ради Жени? И повторный эфир тебе обязательно надо провести. Но ты прав, я увидела тут возможность и для себя. Обещаю, что впредь буду говорить только правду. Да подавиться мне суши, если я нарушу клятву!

Друг с осуждением посмотрел на Хикари.

— Зачем тебе это нужно? Ты же понимаешь, что поступаешь мерзко?

— Долго объяснять, — ответила Хикари. — И очень сложно. Давай-ка съедем с темы, а то мне неловко. Будто в школе у директора отчитывают.

— Договорились. Но с одним условием. Эфир в соло я проведу в последний раз. Независимо от новых показателей. И если Аля задаст мне прямой вопрос, я ей честно обо всём расскажу. Покрывать тебя не стану.

Хикари сложила пальцы в «окей». Больше они к этому разговору никогда не возвращались. Даже спустя долгие годы.

III

Новосибирская область, 2249 год.

Кабинет у мэра был просторным, с окнами в пол. За стеклом робот-садовник занимался цветами. Ливрея, кудрявый парик, разве что шёлковых перчаток не хватало, но их не на что было надеть, поскольку руки садовника заканчивались не кистями, а сменным инструментом.

Иннокентий Ферапонтович устроился в глубоком кресле. Ассистенты относились к тем немногим, кого инженеры снабдили ногами. Этот расположился на диване, сложив моноколесо.

— Эх, — мэр покрутил в руке незажжённую сигару, — испытываю страсть к хорошему табаку и не могу покурить по причине здоровья… Не желаете отведать?

Этот покачал головой. Он не очень понимал, как бы он смог покурить в случае согласия. Да и курение относилось к категории вредных привычек, с которыми помощники старались бороться, пропагандируя здоровый образ жизни среди своих подопечных.

— Многое теряете! — Иннокентий Ферапонтович убрал сигару в коробку. — И всё же одобряю ваше решение. Негоже молодому человеку себя гробить. Многим из нас надо бы пересмотреть свои привычки и пристрастия.

— Скажите, — поинтересовался Этот, — а как вы узнали, что мы прилетели?

— О, — рассмеялся мэр, — очень просто. Наблюдал в небе воздушный бой. Впечатляющее зрелище, признаюсь. Но я же — глава города! Беспорядки в моей вотчине должны быть контролируемыми и согласованными. Спросил диспетчера аэропорта, что за бардак, простите мне мой просторечный, творится на подведомственной территории. Он мне и отчитался, что тот пришлый чуть пассажиров другого самолёта не угробил. Я сразу Кузьму снарядил. Встречать. Гости-то у нас редко бывают, а ведь мы не убогая провинция!

— Неужели людей думали увидеть? Не расстроились, когда оказалось, что мы — роботы?

— Да какие же вы роботы⁈ — возмутился Иннокентий Ферапонтович. — Вы, любезнейший, такие же люди, как и мы!

— Настоящие люди же улетели! — Этот даже подпрыгнул на месте. — Остались только роботы!

— Тут материя тонкая, мой юный друг, — назидательно проговорил мэр. — По каким критериям мы определяем, кто настоящий? Может, это мы — настоящие? И вообще, что такое «человек»? Название! Тех, что раньше, здесь больше нет. Значит, теперь люди — это мы.

— Интересно, — Этот задумался. — А почему вы тогда в людей наряжаетесь? Оставались бы сами собой.

— Что вы, что вы! —