Кайл Лифаст - Анатолий Федоров

Анатолий Федоров

Кайл Лифаст

1. Кайл Лифаст

В промозглом воздухе Нью-Берипорта, где серые громады старинных зданий колониальной эпохи нависали над узкими улочками, подобно молчаливым стражам давно забытых времен, влачил свое существование мелкий клерк по имени Кайл Лифаст. Его контора располагалась в обветшалом здании на Уотер-стрит, где уже несколько поколений местных жителей вели унылую борьбу с бесконечными столбцами цифр и бухгалтерскими книгами.

Вот уже восемь лет, как Кайл получал свои жалкие пять долларов в день, и эта сумма казалась столь же неизменной, как и древние камни, из которых были сложены стены городской ратуши. Впрочем, отсутствие карьерных перспектив мало его беспокоило, ибо в глубине души он лелеял совсем иные амбиции. С последних классов школы имени Гилмана, где еще сохранились чудные барельефы времен первых поселенцев, Кайл мечтал стать писателем.

Эта страсть передалась ему от деда, Джеремайи Лифаста, который в свое время содержал небольшую библиотеку на Федерал-стрит. Старик часто рассказывал внуку о таинственных фолиантах, которые хранились в подвале его заведения, пока пара странных субъектов в 1890 году не похитили всю его коллекцию. Дед умер вскоре после этого происшествия, но его истории глубоко запали в душу юного Кайла.

В свободное от конторской работы время наш герой пробовал себя в различных литературных жанрах, черпая вдохновение из дешевых журналов, которые приобретал в лавке мистера Пибоди за несколько центов. Эти потрепанные издания, пропахшие типографской краской и причалами портового города, становились для него окном в иные миры, хотя собственные попытки творчества оставляли желать лучшего.

Его рассказы, неумелые подражания популярным авторам, вызывали лишь снисходительные улыбки немногочисленных друзей, которым он отваживался их показать. В глубине души Кайл понимал, что его произведениям не хватает того особого качества, которое отличает настоящую литературу от графоманских упражнений, но не мог определить, в чем именно заключается эта неуловимая разница.

В тот роковой вечер, когда произошла встреча, навсегда изменившая его жизнь, мистер Лифаст брел по торговой площади, рассеянно наблюдая за тем, как последние лучи заходящего солнца окрашивают медным светом потемневшие от времени вывески магазинов. Влажный морской воздух, пропитанный запахом водорослей и гниющей древесины старых пирсов, навевал меланхолические мысли.

В кармане его потертого пиджака лежало несколько монет — своеобразный талисман на случай внезапного прилива вдохновения. Кайл и сам не знал, какого озарения ждет, но суеверно держал при себе эти деньги, словно они могли стать ключом к какой-то важной двери в мир литературного успеха.

Именно тогда его внимание привлекла неприметная лавка. Между солидным магазином колониальных товаров Брауна и респектабельной табачной лавкой Уилкинсона притаилось узкое помещение с настолько выцветшей вывеской, что разобрать на ней что-либо было решительно невозможно. Грязно-серый фасад здания казался неестественно старым, словно оно простояло здесь не десятки, а сотни лет.

Витрины, покрытые тонким слоем пыли, все же позволяли разглядеть причудливое собрание предметов, расставленных без всякой системы. Там были древние фолианты в кожаных переплетах, потускневшие медные астролябии, чучела неизвестных животных и множество других вещей, назначение которых оставалось загадкой. В глубине помещения виднелся силуэт, который, казалось, был слишком мал для взрослого человека.

Кайл уже собирался продолжить свой путь, когда его поразила странная мысль о том, что еще позавчера на этом месте располагался пустырь, заросший чахлой травой, где местные мальчишки иногда запускали воздушных змеев. Он попытался списать это несоответствие на плохую память, но назойливое ощущение неправильности происходящего заставило его толкнуть тяжелую дубовую дверь.

Звук колокольчика, возвестивший о появлении посетителя, показался неестественно глухим, словно звенел он где-то очень далеко. Внутри лавка оказалась значительно просторнее, чем можно было предположить, глядя на нее снаружи, и это несоответствие вызвало у Кайла легкое головокружение. Воздух здесь был густым от пыли и какого-то сладковатого аромата, напоминающего запах старых книг и восточных благовоний.

Из полумрака выступила фигура хозяина заведения — карлика столь отталкивающей наружности, что Кайл невольно отшатнулся. Существо было одето в темный сюртук старинного покроя, а его голову венчал нелепый колпак, украшенный какими-то символами, которые, казалось, меняли очертания, стоило только сосредоточить на них взгляд. Но самым неприятным были глаза карлика — маленькие, немигающие, с вертикальными зрачками, как у рептилии.

"Что бы вы хотели, молодой человек?" — прозвучал скрипучий голос, от которого по спине Кайла пробежал холодок. В этих простых словах таилось что-то древнее и чужеродное, словно говорящий лишь имитировал человеческую речь.

Кайл открыл рот, намереваясь произнести какое-нибудь вежливое извинение и поспешить прочь из этого жуткого места, но следующий момент застал его врасплох. Он обнаружил себя сидящим за массивным дубовым столом, инкрустированным странными узорами, которые, казалось, складывались в некие письмена на неизвестном языке. Напротив расположился карлик, неторопливо помешивающий ложечкой чай в тонкой фарфоровой чашке.

Сознание Кайла отказывалось воспринимать этот резкий переход — секунду назад он стоял у входа, и вот уже сидит за столом, причем у него было смутное ощущение, что между этими двумя моментами прошло какое-то время, содержание которого начисто стерлось из памяти.

"Итак, мистер Лифаст, вы хотите быть писателем? И не знаете, как этого добиться. Я могу вам помочь…" — карлик произнес эти слова таким тоном, словно продолжал давно начатый разговор. Кайла охватила паника — неужели он успел рассказать этому существу о своих сокровенных мечтах? И откуда оно знает его имя?

Машинально нащупав бумажник в кармане пиджака, Кайл немного успокоился, хотя червячок сомнения продолжал грызть его изнутри. Возможно, в его чай подмешали какое-то одурманивающее вещество? Но когда он успел выпить чай? Нет, чашка перед ним оставалась нетронутой.

"Вот это", — существо из лавки придвинуло к Кайлу небольшую лаковую шкатулку, украшенную перламутровыми инкрустациями, — "то, что вам нужно. Турецкий горький табачок. Особый сорт, обладающий… необычными свойствами".

Карлик приоткрыл крышку шкатулки, и по комнате разлился странный аромат, напоминающий одновременно запах древних манускриптов, морской соли и чего-то неопределимого, от чего у Кайла закружилась голова. В шкатулке лежал мелко порубленный табак необычного серебристо-зеленого цвета.

"С помощью этого порошка вы обретете способность путешествовать между измерениями, посещать иные миры и даже создавать собственные реальности. Я научу вас волшебному слову, которое откроет двери восприятия. Но есть одно важное условие, мистер Лифаст, если вы нюхнете этот табачок, и потом засмеетесь…"

Карлик не успел закончить предупреждение — Кайл, словно повинуясь чужой воле, уже поднес шкатулку к лицу и глубоко вдохнул серебристый порошок. Почти мгновенно его охватило непреодолимое желание смеяться. Сначала это был тихий смешок,