Спорим, будет больно! - Кира Фарди

– Эй, чики, объяснитесь. Что это сейчас было?

Венька хватает нас за плечи и разворачивает к себе лицом. Он возвышается над нами, как каланча, длинный, тонкий, худой, того и гляди ветром унесет.

– Да, Варь, ты белены объелась? Зачем к Арчи пристала? – вопит и Зинка.

– Вы чего? – я изумленно таращусь на друзей, словно впервые их встретила. В голове не укладывается, что они видели причину скандала только во мне. – Это он меня провоцировал.

– Он просто предлагал тебе выбор, все!

– И что принес в результате? Совершенно не то, что я просила.

– Подумаешь, перепутал мужик, – хмыкает Венька. – Отдала бы мне. Я все хаваю. Зачем портить всему поселку настроение.

– Я еще и виновата? Да пошли вы…

Я выскакиваю из остановки и бегу по улице. Слезы злости застилают глаза, ничего перед собой не вижу. Зинка не торопится меня догонять.

– Подруга называется! – бормочу под нос. – Вот и вали к своим мажорам!

Лишь свернув на свою улицу, я замедляю шаг. Первый порыв злости проходит. Сама не понимаю, почему меня так раздражает Арчи. Может, тем, что невероятно красив, будто сошел с обложки журнала? Или тем, что вызывает в душе и теле отклик и далеко не платонический.

Стряхиваю слезы с ресниц, останавливаюсь. Домой идти совершенно не хочется, родители начнут расспрашивать о празднике. Да и когда весь поселок гуляет, трудно усидеть на месте.

Я разворачиваюсь и столбенею: в паре шагов от меня стоит Арчи. Он разглядывает меня и молчит. Просто смотрит синими глазами, и в них уже нет издевки и насмешки, абсолютно серьезный и проникновенный взгляд.

И мурашки бегут по телу от синевы, которая окутывает меня с ног до головы, как пелена, не дает вдохнуть полной грудью.

Арчи протягивает руку, я дергаюсь назад.

– Не подходи!

– И не собирался, – улыбается он нежно уголками губ. – Варя, прости меня, если я тебя обидел. Хотел сделать как лучше.

– Как лучше? – я наконец вдыхаю и снова замираю. – Ты же намеренно принес мне не то, что я заказала.

– Вспомни наш разговор, – серьезно говорит мажор. – Я предлагал тебе варианты, но ты ничего не выбрала. Я принес самое лучшее на свое усмотрение. Разве не так?

– Но…

Я замираю, напряженно прокручивая в голове ситуацию в кафе.

– Вот видишь!

– Я заказала фисташковое, один шарик в вафельном рожке. На память не жалуюсь.

– Правда? Тогда еще раз прости, перепутал с другим заказом. Мир?

Арчи протягивает мне широкую ладонь. Я внезапно пугаюсь и быстро прячу руку за спину. Если его взгляд обладает таким магическим влиянием для меня, то от прикосновения могу и в обморок грохнуться.

– Обойдусь.

– Да ты не парься, Варя мы сейчас уезжаем, больше не встретимся. Забудешь меня как страшный сон. Я номер твой не прошу, на новой встрече не настаиваю. Просто не хочу, чтобы у тебя осталось неприятное воспоминание о нашем знакомстве.

Он говорит, но ладонь при этом не убирает, она так и висит в воздухе, и мне уже ситуация кажется неловкой. Веду себя, как дурочка.

– Варь, этот хлыщ к тебе пристает? – раздается сзади голос.

Я оглядываюсь: соседка выходит к колодцу, гремя пустыми ведрами.

«О боже! Плохая примета!» – мелькает мысль. – Но раз он уезжает, что ж»

Я вкладываю пальцы в руку Арчи, он слегка пожимает их, а когда начинаю вытаскивать ладонь, он внезапно проводит пальцем по коже, слегка надавливая. По телу будто проносится электрический разряд. Я вскрикиваю, отскакиваю в сторону и бегу к своему дому.

Только влетев во двор и закрыв калитку, останавливаюсь, прижимаю руку к сердцу. Оно будто сошло с ума, колотится так, что, кажется, его удары слышит весь поселок. В голове полная каша, мысли сбились в кучу. Наконец прорывается первая разумный вопрос:

«Что это сейчас было?»

Вроде бы Арчи подошел извиниться, но его палец, ведущий дорожку по ладони, говорит о другом. Почему не уходит ощущение намеренной издевки, только завуалированной под вежливый тон и улыбку. И вообще, что ему от меня надо?

– Ты чего так рано прибежала с праздника? – спрашивает мама, выглядывая из кухни.

– Не понравилось?

– Нормально все, просто скучно, – отмахиваюсь я.

– Тогда шагом марш в теплицу, там скучно не будет.

Еще час я яростно рву сорняки. Телефон намеренно выключаю, чтобы Зинка не надоедала. Хотелось обдумать все без помех, и мысли постепенно переключаются на другое.

«Что мне этот мажор? Ни холодно ни жарко! – размышляю, подвязывая огурцы. – Он уедет, и жизнь вернется в нормальное русло. Да и ничего плохого он мне не сделал, тут Зинка права. И чего я завелась?»

К концу работы я примиряюсь с собой, с мажорами и с предательницей Зинкой, которая…

Я включаю мобильник, и рот растягивается в довольную улыбку: подружка несколько раз звонила. Прохладный уличный душ остужает горящее в огне тело. Я выхожу во двор бодрая, отмыв весь негатив и раздражение.

– Зин, ты чего звонила? – спрашиваю спокойно, включив телефон.

– Ну ты даешь! Пропала с концами, а тут такое…

– Что? – адреналин бешеным потоком вливается в кровь.

– Тохе новую тачку пригнал водитель. Полный улет!

– Ну, пригнал и пригнал, мне фиолетово.

– Да они уже уехали.

– Правда? – я вскакиваю, от облегчения хочется пуститься в пляс.

– Сама видела. На дискач вечером пойдем? – и напевает: – На чиле, на расслабоне…

– Заметано.

Остаток дня пролетает незаметно. Я поглядываю на часы, чтобы не пропустить время дискотеки и, как только стрелка приближается в восьми часам, начинаю собираться. Сегодня праздник, даже домоседы выйдут прогуляться, должны приехать парни из соседних деревень. А там есть один…

Мечтательно закатываю глаза, вспоминая Кирилла Насонова, с которым танцевала в прошлый раз. Он намекал на продолжение отношений, но я гордо отказалась. Правда, слухи ходили о нем так себе. Говорили, будто ни одной юбки не пропускает, портит девчонок и бросает.

Я девушка осторожная, не то что Зинка. Так что…

Стоя у зеркала в одних трусиках, прикладываю к себе юбку.

Черт! Короткая!

Нет, ноги у меня вполне, но голое тело магнитом притягивает к себе загребущие лапищи.

Б-р-р-р…

Хватаю джинсы, кручу в руках. Надену их. От комаров и мошек спасут, которые этим летом будто сошли с ума.

Но джинсы не пропускают воздух, я в них умру от жары. Отбрасываю их на кровать.

Что же надеть?

Руки перебирают вешалки с одеждой, а мысли плавно перетекают на другое.

Но о ком из крашей плохо не говорят? Все они одним медом мазаны. На том же мажоре наверняка негде пробу ставить.

Вот зараза, так и лезет в голову! Не хочу даже вспоминать его, не хочу!

Я встряхиваю волосами. Они тяжело проезжают по спине и ложатся гладкой волной. Еще одна задача: собрать их в высокий хвост или оставить распущенными?

Звонок отвлекает от раздумий. Я хватаю мобильник.

– Варька, ты где? – кричит в трубку Зина, невольно отодвигаю телефон от уха. – Выходи! Мы же опоздаем!

– Жди, я сейчас. Минутку!

В конце концов натягиваю юбочку и топ и разглядываю себя в зеркале. Стройные ноги и плоский живот золотятся летним загаром, трикотажная ткань обтягивает упругую грудь, не нуждающуюся пока в бюстгальтере, жизнь кажется полной приключений и счастья.

«Точно, замучу сегодня с Киром, – решаю я, вертясь перед зеркалом. – Парень видный, учится в универе на юриста. Потом и в столице встречаться будем».

– Любуешься собой? – в комнату заглядывает мать. – Красавица!

Я краснею и отскакиваю от зеркала.

– Еще чего! Больно надо!

– Варь, не нравятся мне ваши гулянки с Зинкой.

– А когда еще гулять, как не в восемнадцать лет? – встряхиваю волосами.

– Ты же знаешь, я не усну, пока не придешь.

«Оставлю распущенными», – решаю я и поворачиваюсь.

– Мам, ну, что ты со мной, как с маленькой? – чмокаю ее в щеку. – Я уже взрослая, скоро уеду в город.

– Одно название, что взрослая, а на деле… – мать машет рукой, – дитя дитем.

Я лишь смеюсь, хватаю сумочку и бросаюсь к выходу.

– А ну, стой! – из спальни показывается отец. Он держит в руке газету и подслеповато щурится, хотя очки сидят на лбу. – Ты что на себя нацепила? Специально надела полупердончик? – он дергает за подол юбки, чуть не срывая ее с меня, едва успеваю подхватить руками. – Весь срам наружу!

– Пап, ну какой срам? Так сейчас не говорят.

– А как говорят? Хотелка наружу?

Сую